Асьенда

Падре Андрес закрыл дверь, и я отстранилась от него, тут же споткнувшись о заброшенную скамью. В углу комнаты громоздился старый алтарь в паутине, заваленный алтарными облачениями; вдоль стен тянулись хлипкие полки, заставленные чашами и деревянными потирами, покрытыми тонким слоем пыли.

Я стыдливо прошмыгнула к алтарю, оставив между нами с падре как можно больше пространства. Этого все равно было мало – даже не учитывая захламленность, комнатушка в лучшем случае была тесной. Я удивилась, как падре Андресу удалось не стукнуться головой о потолок, когда он развернулся ко мне лицом.

– Приношу свои извинения за происшествие в исповедальне, донья Беатрис, – начал он. – Думаю, здесь…

В дверь снова постучали.

Падре Андрес застыл. И только сейчас меня будто громом поразила серьезность ситуации: что, если кто-то откроет дверь и обнаружит тут нас одних?

Вот тогда – будь Андрес священником или нет – мне придется объяснять мужу кое-что похуже, чем просьба о проведении изгнания.

Мы смотрели друг на друга в напряженном молчании, на мгновение потеряв способность двигаться. В густом, как копаловый дым, воздухе повисло осознание затруднительного положения, в котором мы оказались.

В дверь постучали еще раз.

– Падре Андрес! – Это был голос Гильермо.

Я обошла алтарь и нырнула под него, одернув юбки и подтянув колени к груди. Ноги падре Андреса в черных брюках и туфлях в полтора шага пересекли комнату; по каменному полу заскрежетал ящик, закрывший меня под алтарем. Падре развернулся на каблуках.

Кладовую залил дневной свет.

– Падре Андрес! – раздраженно выдал Гильермо. – Падре Висенте доложил мне, что вы были в исповедальне с прихожанкой.

– Я искал молитвенник, падре Гильермо, – спокойно объяснил Андрес. – Разумеется, это была случайность.

Конечно, это была не случайность… И если что-то в их разговоре пойдет не так, я не смогу объяснить, почему свернулась в клубок за пыльным алтарем и почему падре Андрес скрывает меня тут.

Пыльная и выцветшая красная ткань, которой накрыли алтарь, скрывала меня от глаз, но мне была видна полка с такой же пыльной статуей Девы. Она стояла, широко раскинув руки, и ее лицо выдавало полнейшее блаженство.

Прошу, помоги мне. Мысль мелькнула еще до того, как мне стало бы стыдно настолько, чтобы ее не допустить. Как будто эта молитва стоила того, чтобы ее услышали. Кто вступится за меня в такой ситуации? Богородица Пыли и Тайн? Покровительница Неверных Жен?

Падре Андрес плавно сменил тему – с происшествия в исповедальне он перешел к какому-то городскому делу, включающему в себя воскресного звонаря и его пристрастие к пульке. Вскоре он выпроводит священника, и опасность минует.

Из-за того, что я пряталась под алтарем, вокруг поднялось облачко пыли. В носу засвербело… В груди зашевелился страх, и я попыталась подавить чих, боясь пошевельнуться. Ведь если я чихну, мое местоположение быстро раскроют.

– И все-таки что вы здесь делаете? – напоследок спросил падре Гильермо.

– А-а, – невинно протянул падре Андрес, как будто только сейчас вспомнил, где находится. – Послушание, падре.