– Но Виктор-братан! Они все злые и жадные! Бойся их. А лучше убегай сразу. – На лице Сударшана были тревога, ужас, опасение – всё сразу.
– Ну, бежать мы никуда не будем… Как далеко они? – сосредоточенно спросил журналист неварца.
– Думаю, день перехода. Они легли отдыхать, а я незаметно обошёл их лагерь и рванул сюда.
– Это ты правильно сделал. Значит, выступаем не утром, а прямо сейчас, – Виктор повернулся к Цамбе.
– Куда?! – перепуганным хором спросили шерп и неварец.
– Наш путь лежит в Пещеру Посвящения Храма Белой Горы.
Виктор посмотрел на друзей и понял, что желания куда-либо идти с ним у них нет, зато есть желание убежать куда-нибудь подальше и спрятаться там до конца жизни. Их ждала реальная опасность, это было понятно. И заведомо рисковать жизнью этим простым людям, далёким от погонь, насилия и жажды мировой власти, не хотелось.
– Ребята, я не прошу вас идти со мной. Вы и так уже сделали для меня столько, что я буду помнить вас всю жизнь. Но я должен это сделать. Я здесь ради этого и не могу по-другому.
Мирные жители Гималаев внимательно слушали Виктора и понимали, что его переубедить невозможно. На их лицах не было никакого желания идти навстречу опасности. Неожиданно Цамба сделал шаг вперёд.
– Знаешь, Вик… Я пойду с тобой. Мой дед не простит мне, если я не дойду до конца пути. Не для этого ты меня спасал.
– Не для этого и ты меня спасал, – утвердительно кивнул головой Виктор и протянул Цамбе руку.
– А я… – Сударшан запнулся, – а я…
– А ты не обязан нам помогать, братан-Сударшан. Ты и так много сделал.
– Я не могу не помочь своему украинскому другу и почти земляку, но мне нельзя умирать. У меня… В общем, я не хочу умирать.
– А никто тебе и не даст, – улыбнулся Виктор, – выполни только одну мою просьбу. Найди мне оружие.
Сударшан поражённо посмотрел на Виктора:
– А ты умеешь стрелять?
– Я?! – нарочито удивился Виктор, – Да я, если хочешь знать, первые призы в тире брал! Вот!
Виктор специально говорил в стиле самого Сударшана: хвастаясь, чтобы произвести впечатление.
– Ну, хорошо! Я попробую.