Стратегическое мышление в бизнесе. Технология «Векторное кольцо»

Это не поза, не актёрская игра напоказ, а просто здравое рассуждение. Точно такое же, как и вот это, например: «Перелёт в экономклассе, — объяснял Гейтс в 1995-м, — стоит гораздо дешевле. Вы попадёте в пункт назначения так же быстро, как если бы летели первым классом. При моей комплекции я отлично помещаюсь в обычном кресле».

В самом деле, перелёт бизнес-классом — это ведь не просто вопрос комфорта, но ещё и утверждение своего «социального статуса», что важно для центриста, а также своего рода публичная демонстрация собственного успеха, своей исключительности, что принципиально для рефлектора.

Но Гейтсу даже в голову не приходит, что перелёт может быть каким-то утверждением или демонстрацией — это же просто перемещение из пункта А в пункт Б. «Что?» (главный вопрос центриста) и «Зачем?» (главный вопрос рефлектора) можно таким образом демонстрировать?

Перелёт — это, полагает конструктор, действие, а следовательно, сам по себе является ответом на вопрос «Как?»: как добраться до нужного вам места. Гейтс отвечает — вот так, перелётом. И ещё можно сделать это экономически целесообразным образом — экономклассом, в кресле, объёмы которого тебе вполне соответствуют.

Рисковый парень

С другой стороны, конечно, всё не так безоблачно и благолепно.

Мы знаем про Билла Гейтса, что он азартный карточный игрок, а ещё любил в молодости погонять на машинах. Его даже не раз арестовывали за превышение скорости. Странно для тихони, не правда ли?

Для тихони странно, а для конструктора — нет. Как мы с вами уже знаем, с точки зрения биологических инстинктов:

• центристы создают социальные группы и движимы соответствующей потребностью;

• рефлекторы ходят павлинами, нежась во взглядах, полных восторга и восхищения, что сродни сексуальному возбуждению;

• конструкторы же демонстрируют своеобразную девиацию индивидуального инстинкта самосохранения.

Впрочем, мы не обсудили, в чём именно эта «девиация» заключается. Первая мысль, которая приходит в голову, — то, что они должны страдать от повышенной тревожности.

И это в самом деле так, но с одной оговоркой — эта тревожность у них, как мы говорили, идеаторная: то есть они тревожатся за свои интеллектуальные конструкции, а не за то, что с ними что-то происходит в реальном мире.

У них нет той рецептивности, что у рефлекторов, и той заземлённости, что свойственна центристам. При этом с болевым порогом — вот, собственно, в этом и состоит физиологическая девиация — у них, судя по всему, и вовсе беда.

Конструктор может потерять сознание — буквально упасть в обморок — при виде иглы перед сдачей крови, но если ему сломать ногу во время соревнований, то он, скорее всего, даже не сразу это заметит.

Центрист, оценивая ситуацию системно, конечно, на рожон к судьбе не полезет — на байке рассекать, с парашютом без надобности прыгать и т. д. Рефлектор на такие подвиги способен, но только если этим можно кого-то впечатлить, а так — нет, сами слишком впечатлительные.

Но при этом идеаторной тревожности конструкторам не занимать: корой подавить тревожность подкорки они могут, а вот тревожность коры — нет.

К Microsoft уже пришёл настоящий успех — был заключён контракт с IBM, а дотошно-тревожный Билл продолжал проверять каждую строчку кода, написанную в его компании. Хотя и отвечал на этот момент в компании за переговоры и продажи.

С другой стороны, любой инстинкт — это всегда два, так скажем, жеста: прямой и обратный. Так, социальный инстинкт учит нас не только командовать, но и подчиняться, причём в первую очередь. А половой, например, заставляет не только восхищать, но и восхищаться.

Как дело обстоит с инстинктом самосохранения? Это не только страх, но ещё и конкурирующее с ним любопытство.