— Ну, я могу показать. А еще лучше, если девушка. Девушки все умеют танцевать.
— Нинка может научить, — сказал Монгол, краснея.
Нинка, к нашему удивлению, сразу согласилась. Утром мы сидели на прокурорском крыльце и ждали, когда выйдет Ванька Коза.
— Вань, позови Нинку, — попросил Монгол. Нинка вышла, и Монгол позвал:
— Нин, поди сюда.
— Еще чего! — фыркнула Нинка. — Тебе надо, ты и иди.
Монгол подошел и, смущаясь, спросил:
— Нин, ты на танцы ходишь?
— Ну! — не понимая, к чему Мишка клонит, подтвердила Нинка.
— А танцевать умеешь?
Глупее Монгол придумать не мог. Спросить у барышни, которая ходит на танцы, умеет ли она танцевать!
— Ты что, хочешь меня на танцы пригласить? — засмеялась Нинка.
— Не, Нин, — испугался Монгол. И разом выпалил: — Научи нас танцевать.
— Что, приспичило? Влюбился чтоли? — развеселилась Нинка.
— Еще чего! — разозлился Монгол. — Не хочешь, так и скажи!
— Ладно, ладно, — сказала Нинка примирительно. — Научу. Где будем учиться-то?
— У Каплунских. У них мать на работе. Они все время одни.
Софья Борисовна Каплунская, строгая красавица с гордой осанкой и мягкой походкой балерины, работала бухгалтером в богом забытой конторе «Вторчермета». Но она держалась за эту работу, потому что помнила, каких унижений стоило ей получить это место. Её нигде не брали на работу. Двери закрывались перед ней, как только начальник отдела кадров узнавал, что ее муж осужден по политической статье.
Им бы тоже не выжить, если бы не огород и соседи. Соседи то какую-нибудь одежду для детей принесут, то что-нибудь из еды. И гордая Софья Борисовна не могла отказаться от помощи. Когда к ней в первый раз пришла тетя Клава, Пахомова мать, со шматом сала, и Софья Борисовна, покраснев как рак, стала отказываться: «Зачем? Не надо. У нас все есть!», тетя Клава поставила руки в боки и глянула на Софью Борисовну так, что та сразу отвела глаза в сторону: «Ты свою гордость оставь! У тебя двое. Сама, как хочешь, а дети не виноваты. Их вырастить надо. Нука бери!» «А если б я оказалась в твоем положении, неужто не помогла бы? — уже тише сказала тетя Клава, заглядывая в её глаза». И Софья Борисовна сало взяла и больше от помощи отказываться не смела. Эта помощь шла от сердца.
Софья Борисовна отдавала из своих четырехсот рублей бухгалтерской зарплаты сто рублей некоему Дмитрию Моисеевичу, с которым ее свел портной Исаак, за устройство на работу. И Софья Борисовна была этому рада. Вопервых, она имела твердый заработок, вовторых, ей шел пенсионный стаж. Поэтому она старалась. Приходила в контору раньше всех, уходила позже всех, да еще прихватывала работу на дом.
ebooksa