Студент

— Ладно, — согласилась Света, и я видел, что она все поняла, потому что как-то заторопилась и, сухо попрощавшись, пошла в сторону метро…

В субботу зашел Николай, и повез нас с Карюком к мебельному магазину на Петроградскую сторону. По пути мы проехали по мосту Свободы, и я впервые увидел крейсер «Аврора» в его, так сказать, «живом» виде. О крейсере я знал достаточно, и Николай удовлетворил мое любопытство относительно моста, рассказав, что до революции он назывался Выборгским, затем Сампсониевским по названию собора, который находился неподалеку, а в 1918 году стал мостом Свободы.

У входа в мебельный магазин, который мы нашли не без труда, стоял Витёк и, видно, нервничал. Увидев нас, бросился навстречу и обидчиво заговорил:

— Я уж думал, не придёте. А у меня машина стоит, ждет, и шофер, Сергей, который у меня на даче был, ругается.

— Как это «не придёте». Мы ж договорились. Ты только не суетись. Все сделаем как надо, — заверил Николай.

Мы зашли в магазин, где Витёк уже облюбовал шифоньер и пошел оплачивать его стоимость. Темная полировка шкафа отражала все, как зеркало. Продавец, который оформлял покупку, сказал: «Поздравляю с покупкой. Хороший выбор!», Витек с гордостью стал объяснять, что он сам краснодеревщик и толк в этом знает, так что его не проведёшь.

Вчетвером мы легко погрузили шифоньер в кузов машины, причем, Витёк все переживал, что как-нибудь поцарапается полировка, и хотел сам лезть в кузов, чтобы не выпускать из вида своё приобретение, но мы ему напомнили, что дорогу к своему дому знает только он, и он неохотно полез в кабину.

У подъезда новой хрущёвки на Малой Посадской мы выгрузили Витькин шифоньер. Витька расплатился с Сергеем; тот, довольный полученным четвертным, тоже похвалил шифоньер.

— Мы краснодеревщики, — самодовольно повторил Витёк, — и что к чему знаем.

Мы втащили шифоньер на третий этаж и поставили в комнате, куда указал Витёк. Однокомнатной квартире Витька для полной обстановки не хватало только шифоньера.

— У меня вся мебель темной полировки, — стал показывать нам свою квартиру Витек.

Ии стол, и сервант, и журнальный столик, у которого журавлем стоял торшер с двумя абажурами-фонариками, темной, почти черной, полировкой отражали люстру с хрустальными подвесками, при включенном электрическом свете они переливались всеми цветами радуги.

— Все культурно, все в тон, — хвалился Витёк. — Я вообще не признаю светлую мебель.

— Да, ты умеешь жить, — позавидовал Николай.

— А что ж толку, если, например, человек собирается жениться, а сам голь перекатная. Теперь еще куплю пианино, я видел в «Мелодии» с темной полировкой.

«Обмывали» мы покупку за полированным столом, который Витёк застелил сначала картоном от упаковочной коробки, а сверху газетами.

— А то прольем что-нибудь на полировку, — объяснил Витек. — Если не пятно, то матовость останется.

— Конечно, Витек, — согласился Николай. — Не дай бог!

Глава 17

Плавучий ресторан. Паэлья, бигос и сувлаки. «Низкое» искусство. Ив Монтан и Вертинский. Блатные песни. Поет Саша Виноградов. ЧП в общежитии. Злополучный изолятор.