— Ну, в таком случае я не хотел бы, — язвительно сказал Граблин.
— Вы думаете, что я вас не жалею? — быстро перебила Лиза, которая стояла теперь, закинув одну ногу на другую, и держалась, вытянув руку, за одну веревку, прислонив к рукам голову. Эта небрежная поза удивительно обрисовывала ее стройный и пышный стан. Граблин весь задрожал, ноги у него подкосились, и он сел на качели.
— Вы не верите? — вкрадчивым голосом спросила Лиза.
— Я не верю ни в какое счастье! — грустно сказал Граблин.
Лиза засмеялась и сказала:
— Тут еще нет счастья, так вы можете поверить?..
Граблин побледнел и схватился за веревку.
— Что с вами?
И Лиза присела к нему.
— Так, ничего!
Качели сами собою качались, и Лиза, сидя на доске, смотрела с участием на Граблина, который, приложив голову к веревке, бессмысленно глядел вдаль.
— Степан Петрович, не любите меня! — умоляющим и полным слез голосом вдруг сказала Лиза.
Граблин сделал движение, чтоб соскочить с качелей; но Лиза удержала его за руку и тем же умоляющим голосом продолжала:
— Я не могу никого любить! это не каприз мой! Вы не смотрите на меня, что я иногда с вами ветрена и шалю — это уж мой характер; если мне даже очень грустно, я все шалю…
— Кто? и как вы узнали, что я вас… люб… — глухим голосом спросил Граблин, не подымая глаз на Лизу.
Лиза лукаво усмехнулась; лицо ее отуманилось грустью, и она тихо сказала, наклоняясь к уху Граблина:
— Я сама люблю!
Граблин вздрогнул. Лиза, сжав ему крепко руку, прошептала:
— Он далеко, кого я люблю!
Граблин с ужасом посмотрел ей в глаза и плачущим голосом сказал: