Увидав Лизу, он не знал, что с ним делается, ему хотелось и смеяться и плакать.
— Ну, что же вы не садитесь? — спросила его Лиза.
Он вдруг засмеялся, и слезы блеснули у него на глазах.
— Садитесь же! — повторила Лиза выпрямясь.
Граблин приостановил качели и проворно вскочил на конец доски.
— Браво, раскачаем хорошенько! — сказала Лиза и, притопнув ножками, высоко подкинула Граблина.
Черные огненные глаза встретились с Граблиным, и она не отвела их, а продолжала пытливо смотреть, как будто о чем-то думая. Граблин, замирая от восторга, глядел ей в глаза и не замечал, что они чуть не доставали верхушки дерев. Лиза казалась ему существом необыкновенным, будто с неба летела она к нему… хотя смуглые раскрасневшиеся щеки, огненные глаза, черные роскошные косы, медленно колыхавшиеся от движения гибкого стана, и лукавый взгляд ясно доказывали, что она дитя земли…
Звонкий смех, полный страсти, немного образумил Граблина, который не заметил, что ни слова еще не сказал Лизе. Они оба были в каком-то забытьи.
— Вы любите высоко качаться? — спросила Лиза, едва переводя дух.
— Люблю.
— А бабушка уверяет, будто я только одна люблю так качаться, и хотела даже качели снять.
Граблин превратился весь в слух: ему казалось, что нет музыки, нет звуков восхитительнее голоса Лизы…
— Отчего вас давно не видать? — спросила Лиза и так высоко подкинула доску, что веревки стряхнулись и Граблин чуть не упал.
Лиза вскрикнула.
— Чего вы испугались? — спросил Граблин, устояв.
— Мне показалось, что у вас рука оборвалась.
— Да… ну что же, если б я точно упал?
— Что тут хорошего — разбились бы!
— И прекрасно было бы!
— Очень весело! перепугали бы меня.