– Я поняла, Ратмирушка. Обещаю тебе никогда и никого из них не обижать и даже защищать, если понадобится, – опустив глаза, кинулась она к нему на шею.
– Ну, полно, полно, боярыня Мирослава, – рассмеялся Ратмир, пытаясь освободиться от её объятий. – К литургии едешь, а у самой один плотский грех на уме. Этак ты никогда игуменьей не станешь.
– Что ты такое говоришь, Ратмирушка? – притворно возмутилась женщина и демонстративно отсела от него. – Да я самая богобоязненная прихожанка в здешнем соборе. И сейчас я уже думаю только о предстоящей литургии.
– А ты знаешь, что литургия – это греческое слово и означает «общая работа», – улыбнулся Ратмир и добавил: – Так говорили раньше, когда нужно было храм или дом построить, или стену какую возвести – выйти на литургию.
– Что-то подобное я слышала от нашего батюшки, – кивнула боярыня Мирослава и, достав из кармана платья какой-то свёрток, развернула его и накинула себе на голову малиновый красивый кружевной платок. Потом. обхватив лицо ладонями, закрыла глаза и едва слышно зашептала: «Иду в дом Твой, поклонюсь храму святому Твоему, с благоговением к Тебе…»
Ратмир с интересом посмотрел на неё, улыбнулся и перевёл взгляд на уже показавшийся за деревянной стеной монастыря Смоленский собор…
Подходя к храму, Мирослава совершила трижды крёстное знамение и поясной поклон. Ратмир, искоса поглядывая на неё, повторил за ней всё то же самое. Поднимаясь на паперть, они опять трижды перекрестились с поклоном. А перед самой дверью Мирослава совершила три поясных поклон, негромко произнося: – Господи Иисусе Христе, Сын Божий, молитв ради Пречистой Твоей Матери и всех святых, помилуй нас. Аминь.
В соборе уже не было места, куда яблоку упасть. Тесно стояли монахини и прихожане, жившие за стенами монастыря. В широких подсвечниках перед потемневшими от времени иконами горели ярким огнём желтые восковые свечки. Воздух в церкви был напоен ароматами ладана и горящих свечей. Служба должна была вот-вот начаться, но стоявшие монашки и прихожане стали оглядываться и с интересом рассматривать на вошедших боярыню Мирославу и её спутника.
– Мне здесь не очень хорошо видно, – шепнул он ей на ухо. – Можно как-то перебраться поближе в середину?
– Посмотри, как все тесно стоят, не получится, – Мирослава покачала головой. – Ты же высокий, смотри пока так.
Ратмир слегка нахмурился, но промолчал и стал с интересом разглядывать всё вокруг себя. Окидывая взглядом толпу молящихся, он то и дело натыкался на колючие, неприязненные взгляды. В основном так на него смотрели мужчины, находившиеся в храме: стражники и кое-кто из трудников. Взгляды монашек по большей своей части были бесстрастны. Правда, встретились ему среди них и несколько заинтересованных.
Но вот священник отворил ворота алтаря, и из правого угла храма послышалось протяжное многоголосое пение. Ратмир повернул голову в ту сторону и увидел стоявших на клиросе двух молодых бородатых мужчин и нескольких монашек. Они с одухотворёнными лицами пели псалмы. Священник в это время вышел с кадилом из ворот алтаря и стал благословлять им своих прихожан. Его помощник, молоденький парамонарий со светлой, жидкой бородкой и тощей, цыплячьей шеей священнодействовал в алтаре, помогая батюшке…
Ратмир внимательно следил за службой и по возможности как можно незаметнее разглядывал прихожан. После окончания службы народ, тихо перешёптываясь, двинулся к выходу. Неожиданно в том же правом углу храма послышался какой-то глухой удар, раздались женские возгласы и крики. Направлявшиеся к выходу прихожане замедлили шаг, оглядываясь в ту сторону.
– Что там? – спросила Мирослава.
– Не видно ничего. Но, похоже, что кто-то упал, – пробормотал Ратмир, вытягивая шею, чтобы разглядеть происходящее в той стороне.
«Падучая…падучая…», – вдруг пронёсся шёпот в толпе людей. Монашки и прихожане истово закрестились и ускорили свой ход к выходной двери.
– Пойдём, посмотрим. Может, помощь какая понадобится, – произнёс Ратмир и, схватив Мирославу крепко за запястье, потащил за собой, опираясь на посох и прикрывая её своей грудью от взволнованной толпы прихожан, направлявшихся к выходу.
– Погоди, не торопись, – с беспокойством произнесла она. – Ногу-то, ногу-то свою побереги. Всю литургию выстоял с больной ногой.
– Ничего, уже меньше болит, – откликнулся Ратмир.
Пробравшись сквозь редеющую толпу к нужному месту, они увидели упавшего навзничь на мраморный пол рядом с клиросом одного из певчих. Молодой, бородатый мужчина с закатившимися глазами лежал на спине. Тело его сводила судорога, а изо рта шла кровавая пена…
ebooksa