— Другую корову… — повторил он и задохнулся от внезапного прилива тревоги. — Да ведь что это значит — корову купить? Что я, капиталист, кулак какой… что, у меня деньги пачками лежат под половицей? Вы же знаете, я человек небогатый…
— Верно, а хозяйство все-таки исправное, — возразила домовница, смотря на него прямым и строгим взглядом. — Чтобы корову купить, деньги все же наскрести можно.
— Это откуда же? — спросил Баюков задрожавшим голосом. — Какие же это запасы вдруг у меня во дворе обнаружились?
— Есть запасы, — произнесла Липа твердо, и голубые глаза ее глянули на него опять так строго, что ему оставалось только помолчать.
А она, неторопливо загибая пальцы, перечисляла, что можно сейчас продать, чтобы «наскрести денег Марине на корову».
— Если на дворе три свиньи, так две вполне можно продать… свиньи породистые, хорошо упитанные…
— Да ведь, вспомни, только к зиме я их хотел в оборот пустить… ведь тогда продать можно будет куда выгоднее…
— Причем тут вы-го-да, — презрительно отчеканивая слова, прервала домовница, — если дело идет о судьбе человека.
— Какого человека-то! — вскинулся было Баюков, но девушка опять так глянула на него, что он осекся, как виноватый.
— Я еще не все сказала, Степан Андреич. Ведь ты отлично знаешь, что без скотины Платон и Марина хозяйствовать не начнут. Да не худо бы… еще и жеребенка Марине дать…
— Еще и жеребенка?!
Баюков с размаху сел на стул. Он отчаянно взмахнул руками, точно готовился к защите, — наступление на его двор шло теперь с иной стороны. На него наступала Липа, которая внесла в его двор такое невиданное тепло, которая вошла в его сердце, вросла там крепко, как свежие корни в плодородной земле. И она же разрушала его планы, шла на него походом. Хотелось обхватить ее руками, как березку, прижать к себе, согнуть, покорить: думай же по-моему! Но она сейчас была опять так недоступна, что у Баюкова недоставало бы смелости даже подойти к ней ближе.
— Круто… ох, как круто решаешь ты все, Липа! — только нашелся он сказать и тяжело вздохнул.
— А вот так по справедливости и приходится поступать!
— Но ведь о себе забывать тебе совсем не следовало бы!.. Ведь ты сейчас и от себя отрываешь! Подумай, Липа, голубушка: точно вот нарочно ты все это разворачиваешь?.. И уж до того готова другому помочь, что свое же будущее добро разоряешь? Ведь ты… согласна ведь ты за меня идти? Да?.. Ты ведь уже как бы хозяйка над всем этим, что есть в этом дворе… Ты же знаешь, что я только и жду, чтобы передряга эта наконец кончилась… и чтобы мне любить тебя, Липушка, милая ты моя!
Он было опять осмелел и протянул к ней руки. На миг лицо ее порозовело, взгляд смягчился; но, словно все еще борясь с ним и с собой, Липа отошла в сторону и прислонилась к двери, снова непримиримая и строгая.
— Ты все еще не хочешь понять, — заговорила она неровным от волнения голосом. — Да разве я смогу мягкий хлеб спокойно есть… любиться с тобой, радоваться, а за плетнем, совсем близехонько от нас человека унижают, губят…
— Эх! Да стоит ли она, Марина эта самая, чтобы столько о ней говорить! — вырвалось у Баюкова. — Все-таки распутно она вела себя, было такое время.
— Да ведь не распутная она, нет! — прервала Липа. — С нелюбимым жила, с тобой-то. Легко ли?.. Человек она или нет? Имела право полюбить? Да, самое полное право… да! Не мотай головой, я верно говорю! Только вот темная она, неграмотная… не так она сделала, сама лишнюю кашу заварила! Я ей говорю: «Тебе бы сразу все Баюкову сказать, потребовать от него развода, а имущество пополам поделить».
— Вот уж как, ты против меня пошла… против моего двора…
ebooksa