— Нет, Ваше Сияние, я… я… я просто не знал, что это маньяк, у меня нет достаточной информации об этом деле. Но я клянусь, что узнаю в ближайшее время!
Сициан смотрел в свой бокал, окованный драгоценным металлом, изучая, как вино окрашивает его стенки при наклоне. Разноцветные ограненные бусины на тонких цепочках, что крепились к ободку бокала, стучали о хрусталь.
— Всыпать продесту города двадцать плетей, — ответил тогда Сициан. — За то, что маньяк до сих пор не пойман. Передать: если в ближайшее время он не найдет убийцу, то будет казнен.
— Слушаюсь! — громко ответил легат, вытянувшись по струнке. — Разрешите идти?
Сициан шевельнул указательным и средним пальцем, не отнимая остальные от бокала и не глядя на легата.
— Честь имею, ваше Сияние благословенный повелитель! — ударил друг о друга окованными металлом пятками, развернулся и исчез с глаз, будто его и не было.
Я моргнула, не зная, можно ли вообще говорить что-то в такой момент. Или мне тоже прилетит. Даже дышать было страшновато.
Но Сициан вдруг снова сжал мою ладонь и, повернувшись, тихо, даже как будто немного устало, и резко перевел тему, да так, что прочие мысли вышибло из головы:
— Я хочу, чтобы ты осталась в этом мире, Александра.
Все внутри у меня перевернулось.
А ещё мне вдруг пришло в голову, что Сициан задаёт этот вопрос вовсе не просто так. А потому что точно знает: я МОГУ вернуться.
Кровь зашумела в ушах и на этот раз не от присутствия рядом аватара огня.
Я могу вернуться! Есть гарантированный способ это сделать, и Красный дож об этом знает! А, учитывая, что именно он обладает древним и единственным в мире артефактом Первых драконов, скорее всего речь идёт именно о том самом способе, о котором мне рассказала Рыжая Синица.
Даже дышать стало тяжело.
— Что вы имеете в виду? — отрывисто спросила я, нервно оглядываясь по сторонам и замечая, что Тейноран в это время с поклоном приблизился сбоку и уже наливает мне в бокал вина, а рядом с моей тарелкой ставит ещё несколько — со свежими ягодами, шкворчащим мясом и десертом с желтыми кремом, изображающим пламя.
Жаль только, есть совершенно не хотелось.
Сициан погладил меня большим пальцем, и я будто в замедленной съёмке увидела, как его взгляд скользит с моих глаз к губам, останавливается там, темнея, а затем опускается ниже, к груди.
Но стоило моргнуть, как он снова смотрел мне в глаза.
— Ты же хочешь найти дорогу домой, не так ли? — спросил он обманчиво спокойно. Но я чувствовала себя так, будто бы разговаривала со стеклянной стеной, за которой бушевало смертоносное пламя. — Я не готов тебя отпустить.
Под ребрами сжалось.