Почему-то я начала слегка нервничать, невольно теребя длинные серьги Рыжей Синицы. И вот в этот самый момент, когда я уже решила спросить у Сициана, за что он отослал от себя сына, мне словно стало лучше видно происходящее. Возле Элара крутилась какая-то женщина, на вид лет сорока пяти! У нее была странная косынка на голове, а одевалась она как простая горожанка. Вот только в следующий миг парень широко улыбнулся и обнял незнакомку, так сильно прижимая к себе, что я даже сперва не знала, что подумать.
Сперва. А потом что-то в голове щелкнуло, и меня бросило в жар.
Мгновение — и Элар с женщиной исчезли в толпе, а я уже не могла сказать точно, ничего ли я не перепутала. Но в мыслях клокотала догадка:
С первого дня моего попадания в Хальвейль, все говорили мне, что мать принца была казнена. И Сициан не развеивал моих страшных подозрений на этот счет.
Но что если это ложь? Что есть мать Элара на самом деле жива?
Я вдруг перевела взгляд на точеный жесткий профиль императора Огненной луны, и покрылась мурашками с головы до ног.
Смотреть на него было все еще тяжело, и его близость невольно заставляла меня ощущать себя маленькой и слабой. Я словно находилась возле огромной смертоносной силы, которая способна подминать под себя горы и управлять океанами, сжигать леса и уничтожать города одним взглядом. А если вспомнить, что он умел превращаться в огромного огнедышащего дракона…
Сициан Алатус Райя-нор был создан для того, чтобы внушать страх.
А что если эта ложь о матери Элара служила той же самой цели? Вызывать ужас и заставлять врагов преклоняться перед силой императора?
Звучало убедительно. И невероятно. Каким же тогда был на самом деле внутри этот человек? Что еще он скрывал, и насколько жестоким в действительности было его сердце?..
Однако все эти вопросы имели смысл, если я не ошибалась. И если мне не привиделось только что.
— Почему ты ничего не ешь? — вдруг раздался тихий, пронизывающий голос со стороны императорского трона. И я на миг закрыла глаза, чтобы справиться с мигом подскочившим давлением.
«Не забывай, что эти эмоции не настоящие, только не забывай…» — шептал голос в моей голове. Но так тихо-тихо. Значительно тише, чем адски грохочущее сердце.
Я повернулась к дожу, заставив себя встретить тяжелый взгляд его алых глаз.
Пронзило насквозь. Снова. Где-то под желудком медленно растеклась раскаленно-сладкая лава.
— Мысли мешают, — ответила негромко. Так, что он и услышать-то не должен был в окружающем шуме чужих голосов, музыке праздника, шелесте волн и шороха крови, что отдавался в ушах.
— Мысли? — приподнял черную бровь Сициан.
Антрацитовые волосы сегодня были распущены и идеально ровным водопадом спускались на плечи. Колдовской лилово-оранжевый закат блестел на его прядях, создавая впечатление будто передо мной и не человек вовсе, а ожившая статуя. Настолько все в нем было идеально.
На повелителе Огненной луны сегодня был потрясающий наряд с плащом, украшенным золотом и алыми камнями. Сверху тяжелая ткань крепилась к драгоценным наплечникам в виде голов драконов, на груди конструкция соединялась крупной золотой фибулой, в которой, приглядевшись, я с удивлением узнала тот самый виал Первых драконов. Сейчас он был вставлен в золотую чешую-кольчугу, от которой в разные стороны отходили ремни из черной кожи, инкрустированной рубинами.
— Мысли, — кивнула я, задержав взгляд на этой фибуле.