813

Господин Формери был мертвенно-бледен. Его сотрясала нервная дрожь.

– Сударь, госпожа Формери… – заикаясь, начал он, но, задохнувшись, вынужден был умолкнуть, у него перехватило горло.

– Как она поживает, славная госпожа Формери? – с интересом осведомился Люпен. – Я имел удовольствие танцевать с ней минувшей зимой на балу в ратуше, и это воспоминание…

– Сударь, – снова заговорил следователь, – сударь, вчера вечером госпоже Формери позвонила ее мать, попросив срочно приехать. Госпожа Формери тотчас ушла, к несчастью, без меня, поскольку я как раз изучал ваше дело.

– Вы изучали мое дело? Какая глупость, – заметил Люпен.

– Так вот, в полночь, – продолжал следователь, – не дождавшись возвращения госпожи Формери, я забеспокоился и поспешил к ее матери. Госпожи Формери там не оказалось. Ее мать ей не звонила. Все это было гнуснейшей западней. В настоящее время госпожа Формери все еще не вернулась.

– Ах! – с возмущением произнес Люпен.

И, поразмыслив, добавил:

– Насколько я помню, госпожа Формери очень красива, не так ли?

Следователь, казалось, не понял. Он подошел к Люпену и встревоженным голосом несколько театрально продолжал:

– Сударь, сегодня утром меня предупредили письмом, что мою жену мне вернут сразу же, как только будет обнаружен господин Стейнвег. Вот это письмо. На нем подпись – Люпен. Оно от вас?

Люпен взглянул на письмо и с важным видом заявил:

– Оно от меня.

– Это значит, что вы принуждением хотите добиться от меня руководства поисками господина Стейнвега.

– Я этого требую.

– И сразу после моя жена будет свободна?

– Она будет свободна.

– Даже в том случае, если поиски окажутся бесплодными?

– Такое недопустимо.

– А если я откажусь? – воскликнул господин Формери в неожиданном приступе возмущения.