– Да.
– Рассказывай.
В тот миг, когда он произносил эти слова, послышался звук ключа в замочной скважине.
– Ни слова, – шепнул Люпен.
Он прислонился к стене возле двери. Створка открылась. Люпен резко захлопнул ее, оттолкнув тюремщика, тот вскрикнул.
Люпен схватил его за горло.
– Молчи, старина. Если станешь шуметь, ты пропал.
Он уложил тюремщика на пол.
– Будешь умником?.. Уразумел ситуацию? Да? Прекрасно… Где твой носовой платок? Теперь давай запястье… Хорошо, так спокойней. Послушай… Тебя послали из предосторожности, не так ли? Чтобы в случае необходимости помочь старшему охраннику?.. Превосходная мера, но несколько запоздалая. Видишь, старший охранник мертв!.. Если шелохнешься, издашь хоть звук, тут же отправишься за ним следом.
Взяв у тюремщика ключи, Люпен вставил один из них в замочную скважину.
– Так нам будет спокойнее.
– Вам – да, но не мне, – возразил старик Стейнвег.
– Зачем им сюда приходить?
– А если они слышали его крик?
– Не думаю. Но в любом случае мои друзья дали тебе поддельные ключи?
– Да.
– Тогда заткни скважину… Готово? Ну что ж, теперь у нас впереди добрых десять минут. Видишь, мой милый, как самые сложные на первый взгляд вещи на деле оказываются простыми. Довольно лишь немного хладнокровия и умения подчиняться обстоятельствам. Ну будет, не волнуйся и рассказывай. По-немецки можешь? Не нужно, чтобы этот тип принимал участие в обсуждении государственных тайн. Давай, старина, и не спеши. Мы у себя дома.
Стейнвег продолжал:
– В тот же вечер, когда умер Бисмарк, великий герцог Герман III и его верный слуга – мой друг с Мыса – сели в поезд, который доставил их в Мюнхен… Как раз вовремя, чтобы успеть на скорый до Вены. Из Вены они отправились в Константинополь, потом в Каир, в Неаполь, в Тунис, в Испанию, в Париж, в Лондон, в Санкт-Петербург, в Варшаву… И ни в одном из этих городов они не задерживались. Они бросались в первый попавшийся фиакр, велев забрать два своих чемодана, и мчались по улицам, спешили на какую-нибудь соседнюю станцию или пристань, садились на поезд или пассажирское судно.
– Короче, преследуемые, они стремились сбить со следа, – сделал вывод Люпен.