– А Дудвили?
– Я их не видел.
Одного из них, Жака, они нашли у калитки, окровавленного, с разбитой челюстью, другого – чуть подальше, задыхающегося, с ушибленной грудью.
– В чем дело? Что случилось? – спросил господин Ленорман.
Жак рассказал, что они с братом наткнулись на какого-то типа, который вывел их из строя, прежде чем они успели защититься.
– Он был один?
– Нет, когда он снова проходил мимо нас, с ним был приятель, поменьше ростом.
– Ты узнал того, кто ударил тебя?
– По ширине плеч мне показалось, что это англичанин из «Палас-отеля», тот, который покинул отель и чей след мы потеряли.
– Майор?
– Да, майор Парбери.
После минутного раздумья господин Ленорман произнес:
– Сомнений больше нет. В деле Кессельбаха их было двое – человек с кинжалом, который совершил убийства, и его сообщник, майор.
– Князь Сернин тоже так думает, – прошептал Жак Дудвиль.
– И сегодня вечером, – продолжал начальник полиции, – здесь те же двое. Тем лучше, – добавил он, – у нас в сто раз больше шансов взять двоих преступников, чем одного.
Господин Ленорман подлечил своих людей, заставил их лечь в постель и поискал, не обронили ли что-нибудь налетчики, не оставили ли какой-нибудь след. Он ничего не нашел и отправился спать.
Утром, поскольку Гурель и Дудвили не слишком страдали от своих ран, Ленорман приказал двум братьям осмотреть все окрестности, а сам поехал с Гурелем в Париж, чтобы уладить свои дела и отдать приказания.
Позавтракал он у себя в кабинете. В два часа пришла хорошая новость. Один из его лучших агентов, Дьёзи, подобрал на выходе из марсельского поезда немца Стейнвега, с которым переписывался Рудольф Кессельбах.
– Дьёзи здесь? – спросил Ленорман.
– Да, шеф, – отвечал Гурель, – он здесь вместе с немцем.