813

Но в этот момент появился служащий.

– Шеф, одна дама желает немедленно поговорить с вами.

– Ее визитная карточка?

– Вот она.

– Госпожа Кессельбах! Пусть войдет.

Он сам пошел навстречу молодой женщине и предложил ей сесть. У нее был все тот же скорбный, болезненный вид и выражение крайней усталости на лице, свидетельствовавшее о крушении надежд всей жизни.

Она протянула номер газеты «Журналь», указывая на строчку маленького сообщения, где речь шла о господине Стейнвеге.

– Папаша Стейнвег был другом моего мужа, – сказала госпожа Кессельбах, – и я не сомневаюсь, что он много чего знает.

– Дьёзи, – сказал Ленорман, – приведи человека, который ждет… Ваш визит, мадам, будет не напрасен. Я только прошу вас, когда появится этот человек, не говорить ни слова.

Открылась дверь, и вошел бедно одетый старик с короткой белой бородкой, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, с затравленным видом тех несчастных, что скитаются по миру в поисках ежедневного пропитания.

Моргая глазами, он остановился на пороге, взглянул на господина Ленормана и, казалось, смущенный встретившим его молчанием, в замешательстве стал вертеть в руках свою шляпу.

Но внезапно глаза его округлились, и он в изумлении пробормотал:

– Госпожа… госпожа Кессельбах!

Он увидел молодую женщину.

И успокоенный, улыбающийся, больше не робея, подошел к ней и со скверным акцентом произнес:

– Ах, как я рад… наконец-то!.. Я уж было подумал, что никогда… Я был удивлен… никаких известий… ни телеграммы… А как чувствует себя добрейший Рудольф Кессельбах?

Молодая женщина отпрянула, словно получила удар прямо в лицо, и, упав на стул, разрыдалась.

– Что такое? В чем дело?.. – спросил Стейнвег.

Господин Ленорман сразу вмешался:

– Я вижу, сударь, что вы не в курсе некоторых событий, произошедших недавно. Вы, стало быть, давно путешествуете?