Развесив выстиранную одежду на близлежащих кустах, натянул еще влажные трусы, охая, и хрипло подвывая побрел наверх. Страстно хотелось рассмотреть при свете дня ту западню, в которую угодил, и почему никто так и не смог ее обнаружить.
Глава 9
В позе роденовского мыслителя — подперев рукой все еще гудящую голову, я сидел на камне на берегу реки, и размышлял: что же мне делать дальше? Оставаться на месте? Но откуда бы взять уверенность, что Грек с остальными сюда вернутся? Они полагают, я угодил в реку, и меня унесло вниз по течению. Значит, если прибегнуть к логике, какое — то время они будут идти вдоль нее, пытаясь найти живого или мертвого. Затем смирятся с мыслью, что Теоретика уже нет, и перед ними встанет вопрос: куда им теперь направиться? Вернуться назад, чтобы еще раз попытаться меня отыскать? Продолжить путь на Вокзал? Но теперь им нет необходимости шлепать в обход. Отправиться на базу в Фартовый, где в достатке имеется то, за что на Вокзале им придется платить?
Может, имеет смысл пойти им навстречу? А если, по каким-нибудь причинам, они будут возвращаться сюда не по берегу реки? Ждать их здесь и не дергаться? Тут бы еще знать наверняка, что с ними не произошло чего-нибудь такого, после которого у них вообще поменяются планы.
Нет, логика здесь не поможет — слишком мало данных. Причем, это не мои слова — все того же Славы Профа. Не помню, с чего начался разговор, но нам предстояло сделать какой-то выбор. И когда Гудрон сказал нечто вроде:
— Если поразмыслить логически…
Слава сразу же прервал его:
— Какая тут может быть логика, если у нас так практически нет информации?!
И началось.
— Именно для таких случаев логика и нужна, — заявил в ответ Гудрон.
— Сейчас! Хорошенько запомни: «Универсальной логики нет, есть только логика конкретных ситуаций.
— Поясни.
— Легко! Для того чтобы рассуждать логически, необходимо обладать достаточной информацией. Иначе это не логика получается, а гадание на кофейной гуще.
— А пример можно?
— Да сколько угодно! Приведу простейший. Вот идем мы, идем и вдруг натыкаемся на аборигенов. Разумных аборигенов, пусть они и находятся на уровне каменного века. И увидели они на твоей руке часы. Вещь для всех нас привычную, но не для них. И что они о них подумают?
Гудрон посмотрел на свои «Командирские».
— Что?
— Суди сам. Да, для них есть понятие времени. Солнце в зените, день сменяются ночью, и так далее. Но им даже невдомек, что все это можно поделить на секунды, часы, месяцы, года, тысячелетия. Да и зачем им все это? И потому примут они твои часы за украшение. Необычное, но украшение. Или амулет от каких-нибудь там злых духов. И где тут пробелы в их логике? Ни один из четырех ее законов ими не будет нарушен, но вывод они сделают самый неправильный. В твоем понимании, и сообразуясь с твоей логикой. Логикой человека, который точно знает, что в часе — шестьдесят минут, а в сутках — двадцать четыре часа.
Дело не в аборигенах. Большинство людей, которые считают, что прибегли к логике, на самом деле лишь примеряют ситуацию на себя. Они, не обладая полнотой информации, судят на основе своего образования, жизненного опыта, привычек, менталитета, тех штампов, которых у всех хватает с избытком, и которые не имеют ничего общего с действительностью. Но ведь всего этого мало! Перед тем, как осуждать кого-нибудь за принятое им решение, заявляя: я бы сделал совсем по-другому — ведь это же так очевидно, неплохо бы вначале узнать: а какие у него были альтернативы? Был ли у него выбор вообще? В тот момент они напоминают дикарей, для которых наручные часы — амулет от сглаза, — Слава разгорячился не на шутку, явно оппонируя кому-то неведомому из еще земной жизни. — Про «культ карго» слышать приходилось?
— Это когда дикари из дерьма и палок строили подобие самолетов, в надежде, что боги снова начнут им скидывать с неба всякие вкусные и полезные вещи, как скидывали их раньше?
ebooksa