— Именно! Нам смешно, но логика у них была без малейшего изъяна! Их логика, для уровня их знаний. Ладно — дикари. Вот тебе свежий пример. Человек получил Нобелевскую премию за работу, в который блестяще доказал: все эти трейдеры на Нью-йоркской фондовой бирже без инсайдерской информации — ноль, пустышка. В месте, где крутятся триллионы долларов, и где самое место логику применять. Так что сделай для себя вывод, уважаемый Борис Александрович: «Универсальной логики нет, есть только логика конкретных ситуаций». Не обладая достаточной полнотой информации, ты можешь только предполагать. Что не есть логика, ибо в переводе с древнегреческого, она — наука о правильном мышлении. Правильном!
— В общем, никуда твоя логика не годится, Игорь! — вспомнив об их разговоре, размышлял я. — Ты можешь только предполагать. Потому что тебе неизвестно: не случилось ли что-нибудь с ними? Вполне возможно, по той или иной причине, им сейчас совсем не до тебя.
Ловушка, в которую я так неудачно угодил, была выстроена природой на совесть. Это сейчас ее можно увидеть довольно легко, когда бурный поток постарался ее расширить. До этого она была едва заметной трещиной в дерне, если та вообще существовала, до того как я в нее угодил. В самом конце расщелины вода промыла ход под землей, куда стремительно и ушла, решив для себя окончательно: утопить меня не получится.
Вот же угораздило-то, а? Вероятно, все выглядело так. Последнее, что помню: я скинул с себя рюкзак, чтобы поправить в нем что-то такое, что упиралось в спину, и доставляло неудобство. Затем, наверное, ногу повело на мокрой траве — откос там довольно крутой. Чтобы сохранить равновесие, пришлось сделать шаг — другой назад или в сторону, земля подо мной расходится, нелепый взмах руками, падение и темнота. Наверное, в полете приложился головой так, что даже не успел вскрикнуть. Или все же вскрикнул, но меня не услышали. Или услышали, но неправильно определили направление.
Да и какая теперь разница, как именно все произошло? Это — нелепая случайность, которую, как ни разбирай, выводов, чтобы избегнуть в дальнейшем подобного, сделать не получится. Главное — мне повезло остаться в живых. Но не будет ли это отсрочкой, оставшись одному и без оружия? И чтобы я не предпринял, вначале необходимо вернуть в рабочее состояние ФН ФАЛ. Замечательную бельгийскую штурмовую винтовку, с точным боем, и мощным патроном. Пусть даже и огражданеную. То есть, лишенную возможности вести автоматический огонь. Который, кстати, вряд ли мне когда-нибудь понадобится. Как не нужен был раньше.
Перед тем как оказаться на дно ловушки, мне пришло в голову опустить туда сразу два сухих древесных ствола. Подстраховку на тот случай, если спасший меня корень не выдержит, а один из них поломается. И началось купание в грязи.
«Наверное, на войне меня бы расстреляли, — ковыряясь в жиже, размышлял я. — За утрату боевого оружия. Или послали в штрафную роту».
Осторожно так ковыряясь, поскольку мой нож тоже находился где-то здесь — в этом глиняном месиве. И не хватало обнаружить его ценой еще одной раны. Постоянно прислушиваясь: вдруг над головой послышатся легкие, почти беззвучные шаги, после чего раздастся веселый голос Гудрона.
— Теоретик, ты чего в грязи купаешься? Не самое подходящее время грязевые ванны принимать! Давай-ка выбирайся наверх!
Или кого-нибудь другого — Гриши Сноудена или даже самого Грека. Время шло, но ничего подобного не происходило. Впрочем, как и таяли надежды собрать винтовку в рабочее состояние. Нашлось практически все. Мой спаситель — ствол, приклад, крышка ствольной коробки, поршень с возвратной пружиной, магазин. Не хватали лишь стопора, который удерживал возвратную пружину в ствольной коробке. А самое главное — затвора. И если со стопором можно было бы что-нибудь придумать, то без него мощная винтовка, превращалась в тяжелую бесполезную палку. Уже перед тем как выбраться наверх, я еще раз обвел взглядом канаву. Нет, не для того чтобы снова пережить едва не состоявшуюся гибель и чудесное спасение. Вдруг эта деталь лежит где-нибудь на самой поверхности? Но чуда не произошло.
Спускаясь вниз по течению реки, я инспектировал оставшееся у меня снаряжение. В наличии имелся револьвер с двумя патронами, висящий на шее на шнурке. Портупея с пустыми ножнами, поскольку нож мне так и не удалось отыскать. Поясная разгрузка с бесполезными теперь тремя магазинами. Справедливости ради стоит отметить, что один из них и раньше был бесполезен, поскольку пуст. А также фляжка, единственная таблетка антибиотика, неполный рулончик бинта, да складной нож. Великолепный складной нож — производитель дает на него пожизненную гарантию. И будь у ножа длина клинка хотя бы с ладонь, а не с большой палец, цены бы ему не было вообще. Наган и складень — вот и все мое оружие.
Хотя нет, имеется еще и ствол. Мой спаситель, не позволивший мне задохнуться, когда вода то и дело покрывала с головой. Весом вместе с цевьем килограмма в полтора и длиной чуть более полуметра, теперь он представлял собой дубинку. Проку от нее будет мало, но эта увесистая железяка давала мне чуть больше уверенности.
«Негусто, если мне не удастся догнать своих», — с грустью размышлял я, не забывая то и дело поглядывать в сторону реки. Вдруг мне удастся обнаружить рюкзак, в котором лежат практически все необходимые для выживания вещи? А почему бы и нет? Например, они не стали доставать его с отмели, опасаясь потерять время, когда, возможно, каждая минута промедления стоила бы мне жизни. Или течение вновь подхватило рюкзак, некоторое время волокло по дну, затем выкинуло на очередную отмель, а они его не заметили. Или не выкинуло, но рюкзак застрял между подводных камней и мне удастся его разглядеть. С рюкзаком шансы выжить куда больше. Но что имеем — то и имеем. Главное, чтобы рана не воспалилась, а там уж как повезет. Счастье хотя бы в том, что осталась обувь: босиком тут долго не находишься, а для меня сейчас самое главное — состояние ног. Повредишь хотя бы одну из них — самым мудрым будет сунуть ствол револьвера в рот, направить в макушку, и нажать спуск. Что разом избавит от всех проблем.
Климат в этих местах был хорош хотя бы тем, что он не резко континентальный. Когда днем жара может стоять за тридцать, а к утру температура упасть градусов до десяти, а то и меньше. Удивительно, но человек способен погибнуть от переохлаждения даже при плюс двенадцати. И на это ему понадобится всего двое суток. Правда, при условии, что сам он полностью без одежды, и у него нет никаких источников тепла.
Чтобы чувствовать себя комфортно ночью, мне даже огня разводить не пришлось. Относительно комфортно, поскольку эти чащобы буквально переселены всякой живностью, большая часть которой, так или иначе, представляет опасность для людей. Особенно, когда человек путешествует в одиночку, и толкового оружия у них нет. Первую ночь просыпался буквально на каждый шорох. И еще частенько от боли, когда неловко шевелился во сне. Затем сон сморил окончательно, и обнаружь меня плотоядное животное, пусть даже самое мелкое, я стал бы для него легкой добычей. Чью-то ночную стоянку, мне удалось обнаружить сразу же после наступления рассвета: накануне вечером, я не дошел до нее всего-то несколько десятков метров. Место оказалось самым подходящим для того чтобы переночевать в кишащих всевозможными опасностями джунглях. Каменная плита создавала нечто вроде навеса, под которым свободно могли разместиться с десяток людей. С одной стороны к ней почти вплотную примыкал огромный валун, оставляя лишь узкую щель. С другой все настолько заросло густым колючим кустарником, что продраться сквозь него стало бы целой проблемой любому местному обитателю. Контролировать оставалось только одно направление — берег реки. Сомнений почти не оставалось — это стоянка Грека. Вот только куда они направились дальше? Одно можно было сказать совершенно определенно — не мне навстречу, иначе бы мы не разминулись.
«Ребята, ну что же не решили остаться здесь еще на денек? Отдохнули бы, выспались, а там бы и пропажа ваша нашлась», — невесело размышлял я, осматривая стоянку самым тщательным образом. Нет, не для того чтобы окончательно убедиться: здесь ночевали именно они — для другого. Любая мелочь, которую они потеряли или выбросили за ненадобностью, в моем нынешнем положении могла бы пригодиться.
Ровным счетом не нашлось ничего. Да и не стал бы никто выбрасывать на виду. Тщательно прикопал бы, либо кинул в реку, где бурное течение унесет далеко от этих мест. К тому же и терять им особенно нечего. В дальних походах каждый грамм имеет вес, и у них при себе лишь самое необходимое.
Теперь только и оставалось, что принять окончательное решение: как поступить дальше? Но перед этим, я решил дать себе отсрочку — отдых на целый день. Тело все еще отдавало болью, и особенно досаждало плечо. К тому же после практически бессонной ночи неудержимо тянуло ко сну. И самое главное: существовал крохотный шанс, что Грек вернется, и мимо им не пройти.
Проснулся я, когда день давно уже перевал за полдень. Полежал некоторое время, слушая, как беснуется бурный речной поток. Наверное, лежал бы еще долго, но желудок вдруг требовательно заурчал: хозяин, пора кормить! Вообще-то без пищи человек может протянуть довольно долго, питаясь исключительно за счет внутренних резервов. Главное, ясно дать ему понять: никакой пищи не будет, перестраивайся! Следует или питать его достаточно калорийно, или не кормить вообще. Двухнедельную голодовку, человек выдерживает достаточно легко. Даже если не будет лежать неподвижно, пытаясь сохранить запас сил, а целенаправленно куда-то идти. Главное, чтобы не было обезвоживания. И еще гипогликемии. То есть, катастрофического снижения уровня глюкозы в крови, что вполне может случиться во время жесточайшей вынужденной диеты. Всю эту информацию мне дали мои куда более опытные товарищи, а Слава Проф — объяснение на уровне физиологии.
И я согласен голодать, днями вышагивая по лону дикой природы. С водой проблем быть не должно: она встречается практически на каждом шагу, и еще у меня есть чудом сохранившаяся фляжка. Что же до гипогликемии…
ebooksa