Колючие кустики по соседству сплошь усеяны сизо — синего цвета плодами. Мелкие, с горошину, они имеют настолько сладко — приторный вкус, что можно нисколько не сомневаться: стоит запастись ими впрок, как и эта проблема будет решена. Остается определиться с направлением движения. Неправильно выбранное, оно может стоить жизни. С другой стороны, в этом мире есть и другие? Сомнительно.
Глава 10
Я прождал их два дня и две ночи. Хотя правильнее будет: два дня и одну ночь. Поскольку вторую ночь, в отличие от первой, спал беспробудно. Первую практически всю бодрствовал, опасаясь, что они пройдут мимо меня, и не увидят. Отлично понимая: в темноте никто в здравом уме даже с места не сдвинется. Здесь тоже полно хищников, которые, как и земные, предпочитают охотиться в темное время суток. И они, в отличие от людей, по ночам видят превосходно. Миллионы лет назад, жизнь заставила приматов, которые в дальнейшем эволюционировали в человека, подняться на деревья. Долгое время у них не было никаких врагов. Затем они появились. Враги страшные, охотящиеся по ночам, и специализирующиеся исключительно на приматах. И были ими далекие предки тех самых созданий, которые ныне так уютно устраиваются у нас на коленях, и так мило мурлычут в ответ на наши ласки — кошечек.
— В принципе, ничего не изменилось, — улыбался Слава. — Что тогда мы поставляли им еду, что сейчас. Зато, проживая на деревьях, приматы приобрели возможность различать красный цвет и его оттенки, чего подавляющее большинство других животных, делать не умеют. Надо же было им каким-то образом различать в кронах деревьев фрукты, которые и составляли их основной рацион? — А эти, которых мы встретили, спустились уже с деревьев, или еще на них не поднимались? — тут же поинтересовался Гудрон. Причем таким тоном, как будто ему необходимо жизненно важно знать ответить на этот вопрос.
— Не уверен, но думаю: уже спустились.
— Почему так думаешь? — от Бориса последовал новый вопрос, а мы начали устраиваться поудобней: велика вероятность того, что Гудрон сумеет Профа разговорить, и тогда нам предстоит услышать нечто интересное.
— Ты же сам видел, как они собирают моллюсков, не отказываются от рыбы, и недалеко от них останки какого-то съеденного ими животного. А значит, уже всеядны. Или на подходе к тому.
— И что это дает?
— Неплохие шансы на то, что когда-нибудь они станут разумными.
— И что, это так важно?
— Безусловно, и даже более того. Понимаешь ли, друг мой Борис Гудрон. При полной травоядности такое произойти не сможет — слишком мало белка. Тушу как у слона или гиппопотама — легко, но с мозгами куда сложнее.
— А поподробнее?
— Гудрон, тебе что, побольше о своих будущих подданных захотелось узнать? — попытался подначить его Гриша. Но тот от него лишь отмахнулся.
— Проф, не сочти за труд, поясни: какая связь между мясом и мозгами?
— Самая прямая. Чтобы тебе было известно, в среднем по планете человеческий мозг весит чуть больше килограмма триста грамм. Это примерно пятидесятая часть от общей массы тела. Но от всей производимой организмом энергии мозг потребляет порядка десяти процентов в состоянии покоя, и до четверти при напряженной умственной деятельности. Вдумайтесь в эти цифры: весит одну пятидесятую, а забирает четверть. Кстати, знаете, у какого животного масса мозга наиболее высока по соотношению к массе тела? — спросил Слава, и сам же ответил. — У крохотной птички колибри. И они, при недостатке корма, впадают в самый настоящий анабиоз. Вернее, мозг заставляет их туда впадать, иначе ему не выжить. Существует такая закономерность: чтобы увеличивалась масса головного мозга, необходимо, чтобы уменьшались челюсти. Объем и масса головы конечны, и, убирая что-то одно, появляется возможность добавить другое. Но эти приматы всеядны, а там уж как повезет.
— В чем именно?
— В том, с чем повезло нам. Вернее, нашим предкам в отличие от других приматов. А вот с чем именно им повезло — до конца еще непонятно. Самая ближайшая к человеку обезьяна — шимпанзе. Так вот, генетически у нас с ней разница всего в два процента, но различие между нами видишь?
«Эх, парни, парни! И как же так все получилось?! Всего-то два дня прошло, а соскучился по вас так, как будто с семьей расстался!».
Ожидая их, я здраво рассудил, что пока нет смысла объяснять организму: «В ближайшее время тебе придется питаться исключительно внутренними резервами!». Особенно на берегу реки, которая просто кишела рыбой. То ли она шла на нерест, то ли ее всегда так много, но добывать пропитание не составляло никакого труда. Но самое приятное заключалось в том, что моя рана на правом плече, даже не думала загноиться. Либо местные бактерии не знали, как себя вести с инопланетной плотью, либо антибиотики действительно помогли.
Утром третьего дня, когда в дальнейшем ожидании не оставалось смысла, я все же решился.
ebooksa