Фрося удовлетворённо кивала головой и скрывалась за дверью.
Вечером Гуля бежала к Мирре узнать, как идут дела у неё, — Мирра тоже должна была выступать на концерте в Оперном театре.
— Ничего не получается! — с отчаянием говорила Мирра. — Руки не идут, просто не идут. Провалюсь я на этом концерте. И концерт провалю.
— Нет, за тебя я не боюсь, — говорила Гуля. — А вот знаешь, кто провалится? Я!
— Нет, с тобой этого не бывает.
— Да ты сама подумай, Мирра! В последний раз я читала стихи со сцены, когда мне было двенадцать лет, — на пионерском слёте. Тоже Маяковского — «Кем быть?». А с тех пор мне не случалось…
— Всё равно не провалишься, — говорила Мирра. — Я тебя знаю!
Такой разговор повторялся чуть ли не каждый день до самого концерта. А когда Гуля с Миррой пришли в Оперный театр за полчаса до начала торжественного заседания и глянули из-за кулис в огромный пустой зал, на душе у них стало ещё тревожнее.
— Ух! Как в холодную воду лезть! — прошептала Мирра.
— А мне жарко, — сказала Гуля.
— Ну так согрей мне руки. Они у меня совсем окоченели. И как это я играть буду!
Гуля принялась растирать холодные пальцы Мирры.
А между тем огромный зал постепенно наполнился людьми. Вразнобой заговорили скрипки, флейты и контрабас в оркестре. Распорядители оправили красную скатерть на столе. А потом вдруг всё стихло. Занавес задрожал, раздвинулся, и началась торжественная часть вечера.
Гуля и Мирра стояли за кулисами. Слова со сцены доносились сюда как-то по-иному: хоть и ближе, а глуше. Аплодисменты поднимались снизу, как морской шум.
Уверенные, твёрдые голоса ораторов успокоили Гулю. Она крепко сжала Миррину руку и шепнула ей:
— Всё будет хорошо. Увидишь!
Она уже волновалась теперь больше за Мирру, такую маленькую в этом огромном зале, чем за себя.
В перерыве Гуля мимоходом подбежала к зеркалу. Из глубины стекла на неё смотрела почти взрослая белокурая девушка в чёрном шёлковом платье с белым кружевным воротничком. Лицо чуть широковатое, с круглым и твёрдым подбородком, с губами спокойными и нежными, с повелительными, пристально глядящими глазами.
«Нет, я и в самом деле не провалюсь!» — подумала она.
А на сцену уже выкатили рояль, подняли блестящую крышку, и в ней, будто в чёрном зеркале, заиграли огоньки люстры.