— Ага!
Гуля негромко засмеялась в темноте.
— Верно, Миррочка, верно, голубушка, я жадная. Но ты не думай, я и щедрая. Мне много нужно — и ничего не жалко. Мне кажется, ради какого-нибудь большого дела я бы и жизнь отдала. И даже не призадумалась бы. Ты мне веришь? Я не хвастаюсь.
— Верю, — вполголоса ответила Мирра. — Я это в тебе и люблю. Только мне всегда за тебя как-то страшно.
— Ну что там!
Гуля нашла в темноте руку Мирры с тонкими, хрупкими и в то же время сильными пальцами и погладила её.
— Не бойся, Миррушка. Всё будет чу́дно. У нас впереди замечательная жизнь. Недаром мы родились в такое время и в такой стране.
В маленькое чердачное окошко заглянула луна и точно снегом покрыла рыхлые и пушистые охапки сена.
Девушки невольно подняли головы.
— Как хорошо! — сказали они разом.
Обе засмеялись этому совпадению мыслей и слов.
— Пойдём побродим, — предложила Гуля.
— А я только что хотела тебе это предложить!
Они ощупью разыскали в сене свои туфли и, надев их на босу ногу, осторожно спустились с чердака в сад.
Тёмное небо было битком набито звёздами, а луна как будто сидела на верхушке чёрного тополя.
Мирра долго смотрела вверх, приставив к глазам очки и закинув назад голову.
— Видишь, — сказала она, — это Кассиопея, такое созвездие… Если бы не музыка, я бы непременно стала астрономом. Но мне выбирать не приходится, у меня одна дорога.
— Это тоже счастье! — согласилась Гуля.
Мирра кивнула головой.
Невольно притихшие, вслушиваясь в звон ночных насекомых, они пошли по дорожке, перерезанной лунными полосами и чёрными тенями деревьев.