Есть старый анекдот о том, что анализируя вторую мировую войну, американские военные историки пришли к интересной теории. При боестолкновении с японцами американцы гораздо быстрее принимали решения и поэтому выигрывали скоротечные воздушные бои даже против превосходящих сил противника. Исследовав стенограммы радиоперехватов переговоров летчиков, ученые пришли к выводу, что средняя длина слова у американцев составляет 5,4 символа, а у японцев 10,6, следовательно, на отдачу приказов и подтверждение у американцев уходило почти в два раза меньше времени. Отсюда выше скорость реакции. Затем ученые проанализировали русскую речь и оказалось, что длина слова в русском языке составляет 6,4 символа на слово, однако в условиях боя русские переходят на мат и длина слова сокращается до 3,3 символа.
Матом описать в СМС мои приключения очень хотелось, но я не столь виртуозно владею этим разделом русского языка. Да и толкований в таком сообщении было бы слишком много. Поэтому я писал на английском. Знаний языка Шекспира моего главного безопасника на сто процентное понимания текста не хватит. Но он все же прошел школу ФСБ, опять же по загран командировкам поездил, поэтому понять, что это за СМС к нему приходят он сможет. Это на случай, если у телефона, который мне предоставил полковник, стоит какая-то хитрая защита отображения номера и Руслан не увидит, что СМС приходят с того же номера, с которого я только что ему звонил. А толкового переводчика в отделе безопасности ГК Максим Руслан найдет легко. Не зря моя компания уже давно котируется и на международном рынке. Конечно объемы торгов на московской бирже MOEX в разы выше, чем на нью-йоркской NASDAQ, и внутренних поставщиков у нас больше семидесяти пяти процентов, но международный сектор в компании мощный и полиглотов в «Максиме» хватает.
Как только я удалил отчет о доставке СМС и положил телефон на каркас кровати, дверь камеры с лязгом раскрылась и зашли два сержанта. Очень жаль, я надеялся, что у меня будет еще хоть пять минут на разминку. Тело отчаянно болело. Ну нет так и не надо, я вспомнил Зенона, буду стойко переносить то, что мне послано свыше. Снова коридоры и переходы, и вот уже я выхожу из дверей здания на внутренний дворик. На улице идет сильный дождь, поэтому я натянул на голову капюшон и прислонился к дверному косяку.
Перед крыльцом стоял вишневый Volkswagen Multivan с уже открытой салонной дверью. Из кабины легко выпрыгнули два здоровенных парня. Конечно, по параметрам они не дотягивали до давешних зэков-философов Диогена и Зенона, но все же они были значительно крупнее меня, а это встречается не так уж часто. Не обращая внимания на ливень парни не торопливо поднялись на крыльцо.
— Ого, сам что ли дошел? А нам сказали, тебя нести придется. — Усмехнулся один из них.
Мне в голову пришла мысль. Раз мне оплачен бизнес класс с носильщиками, то зачем мне добровольно переходить в эконом? Я тяжело опустился на крылечко и свесил голову, как бы разминая шею, при этом и вправду совершенно натурально я выдохнул сгусток боли, пробивший спину и ноги.
— Да ему и правда носилки нужны.
Парни легко подняли меня и перенесли на задний ряд сидений микроавтобуса. При этом, якобы не нарочно, парни прощупали всю мою одежду. Была у меня мысль взять с собой из камеры телефон, хорошо, что я от нее отказался, предвидя возможность обыска. Двери захлопнулись и мы выехали с территории тюрьмы.
Минивэн прошуршал колесами по гравию подъездной дорожки и остановился прям напротив крыльца. Парни оттолкнули створку двери и подхватив меня под колени и плечи перенесли в дом. Дождь лил так, что даже за те десять секунд, что меня высаживали из машины и несли к двери, я промок почти насквозь.
В вестибюле стоял Григорий Титов и жадным взглядом рассматривал меня.
— Ну что, что молчишь? Или тебя уже научили, что даже здороваться с людьми нужно аккуратно? — Григорий хрюкнул на свою же шутку. — А я, честно тебе скажу, я соскучился. Ну рассказывай, что, как? Может врача тебе вызвать? Кликнуть за Виктором Ивановичем?
— Григорий, ну я правда разочарован. Хлопцы, в кресло меня кладите, да аккуратнее, вы ж не грузчики в порту, вы антиквары, представьте, что вы вазу эпохи Мин несете, нежнее, нежнее.
Меня усадили в широкое кресло. С каким-то дешевым удовольствием я подумал о том, как дождевая вода стекает на богатую обивку.
— Григорий, ну правда, человек откинулся, а ты его как встречаешь? Где восторженные домочадцы? Где дорожка из цветочных лепестков? Где арка из обнаженных шпаг? Хоть бы пару девиц, оголяющих в экстазе грудь, мог бы пригнать!
— Тьфу, на тебя, Макс. — Григорий развернулся и пошел в сторону своего кабинета, на ходу бросив через плечо, — через час обед, за тобой зайдут.
— Ну что встали, архаровцы, я час в этом кресле не просижу, мне ванна нужна, и как минимум медсестра с бадягой или еще какой мазью.
Парни переглянулись и вновь подхватили меня под мышки и колени и начали было поднимать по лестнице. В этот момент, откуда-то слева, со стороны титовского кабинета, выбежал доктор, Виктор Иванович, с небольшим кожаным несессером в руках.
— Вернули, вернули ироды. Как вы, голубчик, как голова, глаза не болят?
— Доктор, вы так искренне за меня переживаете, я прям начинаю забывать, что это вы мне инъекцию сделали.
— Ну что вы, голубчик, ну не звери же мы, вам же много раз говорили, что вы нам нужны добровольно, а инъекция это так, страховочный трос. И я вам больше скажу, голубь вы мой, меня внучка о вашем здоровье спрашивала, а для меня это очень серьезный аргумент, это самое ваше здоровье, не портить.