— Дмитрий Иванович, можно к вам с просьбой?
Тот поднял на Виталия добрые глаза, мягко упрекнул:
— Ребята, вашу вежливость какой-нибудь псих квалифицировал бы как бойкот. Я не псих, но мне обидно. Фактически я еще не приступил к исполнению обязанностей и, видимо, не так скоро уйду из общежития…
Вот и отлично, — пробормотал Карпухин. — Мы хотим, чтобы нам с Колей Великановым не препятствовали, когда мы подадим заявления об уходе.
— Как? — не понял Зарубин.
В углу закашлялся Великанов.
— Мы едем на север, — пояснил Карпухин, жестикулируя, как персонаж из итальянского фильма. — Так нам взманнулось! Я буду невропатологом. К черту! Пришел сегодня к Чистякову в травматологию, проведать его, а он мне: «Вы замечательный хирург! У вас обостренное чувство долга!» Чепуха какая! Никакой я не хирург, а обостренное чувство долга у меня бывает, когда я влезаю в долги. Правда, это часто бывает…
Пошел дождь, забарабанил по стеклу, заходила форточка от порывов ветра. Великанов посмотрел в окно, поежившись, сказал:
— Надоели мне эти кратковременные дожди!
Он подошел к аквариуму и окунул палец в зеленую воду.
Дмитрий Иванович подпер пухлую щеку ладонью. В прищуренных его глазах таилось много соображений. Он постукивал по столу пальцами, бессознательно переняв эту привычку у людей вдумчивых, знающих цену своему слову.
— Тебя не отпустят, Карпухин, — решил он, — ты не отработал свой срок. А Великанов и сам не поедет, как я полагаю. Зачем ему ехать? У него жена устроилась в музыкальное училище. Я уже афиши видел.
Это был вежливый вопрос к Николаю, но тот смотрел в окно и молчал. В такт беспокойной музыке стучали мысли. Виталий прав: надо ехать, но почему она ничего не сообщила? После всего, что между ними произошло, могла бы, плюнув на все, прийти к нему в общежитие.
— Я это знаю, Дима, — заискивающе отозвался Виталий. — Поэтому и обратился к тебе за помощью. Ты не бог, но ты апостол, — он сел за стол рядом с Зарубиным, вперился в него глазами верноподданно и просительно.
— Нам нужны кадры, — заявил Дима, — между прочим, и невропатологи. Со временем мы можем перевести тебя в областную больницу.
Карпухин помолчал, что-то прикидывая в уме. Настороженно следил за солидным Зарубиным.
— Предвижу такие времена, — он вскочил, и перед лицом Дмитрия Ивановича заиграли стремительные руки Виталия, — предвижу, когда мы будем пользоваться блатом только для того, чтобы сделать себе хуже. Придет однажды какой-нибудь Николай Михайлович Великанов к какому-нибудь Дмитрию Ивановичу Зарубину и попросит: «Для академика я слишком хорошо живу. Нельзя ли по блату сменить мой особняк на двухкомнатную, малогабаритную квартиру и подарить кому-нибудь свою машину, а заодно избавиться от этой чертовой дачи в Ялте?»
Потягиваясь, Зарубин улыбнулся.
— А пока что блат не может сослужить даже свою законную службу, — зло закончил Карпухин.
Зарубин ничего не ответил, уткнулся в книгу. Жидкие его волосы плохо удерживались на лысеющей голове, съезжали на лоб. Потом он встал и прошелся по комнате. Новый серый костюм, ладно сидевший на нем, вдруг обнаружил, что Дмитрий Иванович хорошо пополнел — не больше и не меньше, чем нужно столоначальнику.
ebooksa