Мексиканка, не спеша, поворачивается, бредя обратно, ее заунывные причитания затихают. Бланш подошла к туалетному столику, оперлась. Молчание. Митч встает и решительно направляется к ней. Полька замирает, Митч обнял Бланш, держит ее за талию, попробовал повернуть лицом к себе.
Бланш. Что вам еще?
Митч (неуверенно обнимая ее). То, чего я не мог добиться все лето.
Бланш. Ну, так женитесь на мне, Митч.
Митч. Да, пожалуй, теперь уж всякая охота пропала.
Бланш. Значит – нет?
Митч (отпуская ее). Вы не настолько чисты, Бланш… Ну, как вас введешь в дом, ведь там – мама.
Бланш. А раз так – уходите.
Он пристально смотрит на нее.
Чтоб духа вашего здесь не было… а то я подниму на ноги всю улицу! (У нее начинается истерика.) Чтоб духа вашего не было, или я переполошу всю улицу…
Он все так же не спускает с нее испытующего взгляда.
(Кидается к окну, к этой огромной раме, в которую вставлен светлый квадрат нежной синевы ночного летнего неба… и кричит, как безумная.) Пожар!.. Пожар!.. Горим!..
Митч с перепугу разинул рот и поскорее – в дверь. Неуклюже затопал по лестнице и скрывается за углом. Бланш, шатаясь, отошла от окна, опускается на колени. Где-то далеко-далеко, медленно, тоскливо зазвучало пианино.
Картина десятая
Прошло еще несколько часов. Ночь. Спровадив Митча, Бланш налегла на выпивку, не жалея сил. Выволокла свой кофр на середину спальни. Он стоит раскрытый и весь завален яркими цветастыми платьями. Так, за выпивкой и разборкой туалетов, она мало-помалу развеселилась и дошла до экстаза, в котором все радужно и море по колено; тут-то она и вырядилась в это порядком перепачканное и мятое вечернее платье белого атласа и сбитые серебряные туфельки с каблуками, осыпанными бриллиантами. Сейчас прилаживает перед трюмо свою тиару из рейнских камешков и в восторженном самозабвении шепчет, словно она в обществе невидимо толпящихся вокруг нее поклонников.
Бланш. А не отправиться ли нам всем искупаться, на плотину у старой каменоломни – поплаваем при лунном свете, а? Только вот кто же в состоянии сесть за руль?.. все мы такие пьяные. Ха-ха! Самое лучшее, когда голова гудит: поплаваешь – и как рукой снимет. Только берегитесь – там, где затопленный карьер, хоть и глубоко, нырять надо с оглядкой, а то стукнешься головой о выступ – вынырнешь только через день… (Дрожащей рукой подносит ручное зеркало к лицу, чтобы рассмотреть себя поближе. Всхлипнув, с такой силой хватила им по туалетному столику, что зеркало разбивается. Застонала негромко, делает тщетную попытку подняться на ноги.)
На улице, из-за угла, показался Стэнли. Он все в той же спортивной рубашке ярко-зеленого шелка. С его появлением вступает простенький балаганный оркестрик, издали неназойливо вторящий последующей сцене. Вот он уже и на кухне, хлопнула закрывшаяся за ним дверь. Взглянув на Бланш, негромко присвистнул. Он в легком подпитии, по дороге прихватил домой несколько квартовых бутылок пива.
Ну, как там моя сестра?
Стэнли. Молодцом.
Бланш. А малышка?
ebooksa