У Дилана мелькнула мысль, насколько его стремление перебраться в Лос-Анджелес было обусловлено состоянием его матери, а насколько – его собственным стремлением разбогатеть. Он просто пытается убедить себя в том, что Лос-Анджелес – именно то, что он хочет, как полагает Лили, или же действительно хочет этого?
Извинившись, Дилан встал из-за стола и отправился в ванную. Там он сполоснул лицо водой и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего вернулся назад.
– Лил, нам нужно еще разок пройтись по всему, – сказал он.
Документы остались в машине, и Дилан отправился за ними. Когда он вернулся, Джейк целовал Лили, желая ей спокойной ночи, и прощался с его матерью и Марки. Лили помахала ему рукой, проводив до двери.
Пока мать убирала посуду и укладывала Марки спать, Дилан разложил документы в гостиной на кофейном столике.
Не сказав ни слова, Лили села рядом с ним и взяла первый из них.
После нескольких часов работы с документами у Дилана начало все расплываться перед глазами, поэтому они с Лили прервались, чтобы выпить пива.
Дилан имел все основания ожидать, что на следующий день в суде Келли Уайтвулф выйдет из себя. Он попросил Броуди раздать повестки в суд всем до одного свидетелям, имеющим хотя бы косвенное отношение к делу, – от полицейского, который сфотографировал Арло после задержания, до секретарши Келли, принявшей запрос на ведение дела. Как это ни странно, единственным, кого не смог найти Броуди, оказался работник заправки, последний, кто видел жертв живыми. На следующий день после убийства он не вышел на работу. Дилан попросил Броуди покопаться глубже.
Кроме того, он воспользовался древней адвокатской уловкой, разослав повестки в суд в самую последнюю минуту, чтобы у Келли не было времени приготовиться. Также, возможно, многие свидетели не смогут явиться на заседание, и можно будет обвинить их в неуважении к суду. Дилану уже не раз доводилось сталкиваться с тем, как свидетели, обвиненные в неуважении к суду, после этого категорически отказывались сотрудничать с обвинением.
Если б у Келли было время, она подала бы ходатайства об отмене повесток, заявив, что нужно запретить Дилану вызывать большинство свидетелей, однако он лишил ее такой возможности. Один раз, когда Дилан провернул этот маленький фокус, прокурор орал на него так долго, что у бедняги подскочило давление, он потерял сознание, и его пришлось выносить из зала заседаний на носилках.
Дилан и Лили уселись на скамейке-качелях у крыльца.
Ночь заполнял стрекот цикад, на иссиня-черном небе ярко светили звезды. Какое-то время адвокаты молча наслаждались хорошим пивом.
Допив одну бутылку, Дилан откупорил новую.
– Я хотел кое о чем тебя спросить, но затем решил, что мой вопрос покажется странным.
– Звучит загадочно. И о чем ты хотел спросить?
– В последнее время ты какая-то… отчужденная. И я гадаю, связано ли это как-нибудь с тем, что ты была на войне. Ты никогда о ней не рассказываешь.
Пожав плечами, Лили уставилась на поднимающиеся в пиве пузырьки.
– Для меня это не самые приятные воспоминания.
– Как там все было?
– Именно так, как ты и думаешь. Война – это всегда старики ссорятся, а молодые умирают.
ebooksa