Вот это и предстояло сейчас выяснить. Первенец, одетый в униформу экспедиции Эймса, поднял лицо. Вик, хоть и с трудом, узнал в обросшем, покрытом грязью мужчине сержанта Сайруса. Не сказать, что то же самое сделал бывший сержант. В его глазах читались непонимание, страх, немного надежды — и ни капли узнавания.
Изношенная, не стиранная неделями одежда, старые армейские сапоги, покрытые коркой засохшей глины, сорванные знаки различия. Сайрус больше походил на бездомного, чем на бойца полковника. Эймс ненавидел, когда его солдаты выглядели неаккуратно. «Мы на то и первенцы, чтобы подавать всем пример», вещал он когда-то. Что же произошло?
— Вы ведь капитан, да? Я вижу по символу на вашем наплечнике…
Вик скрипнул зубами. Он совсем забыл, что не снял стикер в виде капитанской розы с плеча. Ведь именно по нему ребята на мосту распознали его звание. Носить её дальше смысла не было. Вряд ли отряд ещё пересечётся с войсками Синдиката. А всем остальным видеть его звание ни к чему.
— А ещё мой коллега назвал меня капитаном, верно. Ты Сайрус?
Сержант тут же оживился:
— Откуда вы знаете моё имя? Вы пришли спасти меня, да? Вы отвезёте меня домой?
— Сначала пара вопросов, — волна боли, наконец, отошла, и Вик почувствовал лёгкое прояснение в сознании.
Сайрус горестно помотал косматой головой:
— Всегда есть пара вопросов… Каждый раз.
Вик бросил взгляд на шамана, тот лишь сказал:
— Если это про дыру в руке: он пытался отнять пистолет, и я выстрелил.
Сайрус перестал баюкать раненую конечность, и Вик увидел сквозную дыру в правой ладони сержанта.
— Я ведь не хотел этого, я так сразу и сказал, — пробормотал сержант, не смотря в глаза Вику. Он кивнул в сторону валявшегося рядом мёртвого солдата Союза. — Хаким настоял, чтобы я пошёл. Он сказал, что не поймёт, как нужно. А откуда я знал? Я же ничего не знаю. Они привели меня к тем людям, с мотыгами. И сказали, что надо выбирать. Я говорил полковнику, что не пойму…
— Ты был с полковником? — резко бросил Вик. Сайрус вскинул голову, в его глазах стояли слёзы.
— Я ему сразу сказал, что не пойду! А он не слушал! Он всё говорил и говорил, что мир кончается, а потому нужно что-то делать. И вдруг они начали всех убивать, убивать друг друга, все с ума посходили! И я подумал… я подумал, что надо идти, ведь я не хочу умирать, правильно? Но это было в начале… а сейчас, сейчас мы оказались здесь. И я нашёл мёртвого жреца, вот он сидит, в белом весь. Его не похоронили почему-то, я ему отдал свой крест, чтобы его душа упокоилась. Ведь об этом сааксцы только и думают, да?
Вик наклонился к трупу жреца и внимательнее рассмотрел распятие. Боевой крест. С широкими верхними и боковыми лучами и острым концом снизу, он символизировал готовность к действию, к войне. Если на обычном распятии мессия задирал руки, то здесь они лежали вдоль двух диагонально смотрящих вниз острия. От боевого креста отказались в армии годы назад. Церковь сказала, что вера солдат стала слишком бесчеловечной, жестокой. Боевой крест только это подчёркивал. Видимо, у Сайруса он сохранился ещё с тех времён.
— Насиф, что он делал, когда ты пришёл? Что здесь произошло? — тихо спросил Вик.
Шаман почесал лоб рукояткой пистолета, оставив алую царапину.
— Они привели меня сюда, и я начал говорить о перемирии. Это были офицеры из Караса. Не из Большой Пятёрки, но всё равно очень близкие к старейшинам. Они ничего не хотели слушать.
ebooksa