Короли серости

Сайрус замер на месте, не издавая ни звука. Казалось, он не хотел пропустить ни одного слова Насифа:

— Вон тот выхватил пистолет и наставил на меня. Я его попытался разоружить, он спустил курок и попал в другого офицера. Это… это большой грех, когда стреляешь в братьев по крови.

— Они были родственниками?

— Нет. Они вместе прошли множество сражений, стали частью общего организма, мира, — шаман замахал руками, не находя слов. — Один видел то же самое, что и другой. Мне трудно объяснить.

— Ты застрелил остальных?

— Кодекс требовал, чтобы я убил их голыми руками.

— Ты их что, забил насмерть? — Вику история казалась чушью, достаточно безумной, чтобы оказаться правдой. — И они позволили?

Шаман посмотрел на сбитые костяшки кулаков.

— Просто они забыли, что значит быть воином.

Вик почувствовал, что Насиф не договаривает. Что-то произошло здесь. Что-то ещё, намного важнее, чем просто переговоры о мирном решении конфликта.

Насиф спровоцировал эту драку. Он не простил солдатам казнь мирняка. И использовал Вика, чтобы убрать всех остальных. Нет, он не был предателем. И всё же использовал отряд и миссию в своих целях. Вик не мог его винить. В конце концов, он сам пришёл сюда с корыстным умыслом.

— Этот первенец сидел на полу почти всё время. Когда же все погибли, он набросился на меня.

— И он выстрелил, — раздался за спиной голос.

Вик обернулся и увидел у входа Ли, Эмму и Саргия. «Всё-таки выжили».

— Прошу в следующий раз не бросать меня на произвол судьбы, — произнесла медичка, входя в храм. Ли шёл следом за ней, Саргий задержался. Повернувшись на секунду, он сделал зовущий жест рукой и сказал:

— Не бойся, заходи!

Через несколько мгновений на пороге показался смуглокожий мальчишка лет одиннадцати в перепачканной рубашке, с обросшей головой и испуганными глазами. Схватившись за огромную руку Саргия, он ни на шаг не отходил от иммигранта.

— Почему вы покинули позиции? — спросил Вик. — У врагов может быть подкрепление.

— Не будет никакого подкрепления, сэр, — сказал Ли. Он был с ног до головы покрыт кровью. Судя по весёлому тону, чужой. — Я допросил парочку раненых. Больше никого и нет. Мы всех убили.

От этих слов лицо Эммы скривилось в гримасе отвращения.