— Я мечтаю о счастье и люблю детей. А чем вы занимались до пенсии? — спросила девушка, аккуратно меняя тему.
— Я был хирургом. Очень хорошим хирургом, любил свою работу, и она любила меня. Но я много чего упустил в жизни из-за этой любви. А самое важное — я упустил время, которое мог провести с сыном. Сейчас пытаюсь наверстать его, но не уверен, что у меня это хорошо выходит. — Март сделал глубокий выдох. — Всему свое время.
— Ваша правда, — согласилась Иллая.
— Мой сын — хороший парень. Но он повторяет мои ошибки.
— Да? — она прикусила нижнюю губу и чуть приподняла брови.
— Да. Он, к сожалению, влюблен в свою работу. Но ты же сможешь отбить его у этой противной ревнивой хищницы? — с улыбкой спросил Март и внимательно посмотрел девушке в глаза.
— Я постараюсь. Только пусть это будет еще одним нашим секретом, — она театрально подмигнула.
Он кивнул, закинул спагетти в кипящую воду и попробовал соус с ложки.
Его привычные легкие движения напоминали танец. А может, Март и правда чуть пританцовывал, пока готовил ужин, под музыку, которую слышал только он.
— У тебя получится, уже получается. Главное не давать ему право выбора. У мужчины вообще не должно быть такого права, — заметил Март, слизнув томатный соус с пальца.
— О чем это вы так мило болтаете, о каком выборе? — поинтересовался Ален, внося с собой свежесть вечернего воздуха, смешанную с запахом дыма. — Мангал готов.
— Рыба в холодильнике. Я рассказываю, каким ты был несносным ребенком, и убеждаю Иллаю переключиться на меня. Но она пока не поддается моим чарам.
— Ну уж нет. Иллая, я спасу тебя от него. Не хочешь подышать вечерним воздухом и составить мне компанию? — Ален протянул ей руку.
Она вложила пальчики в его ладонь и поднялась со стула. По телу детектива промчалась волна тепла и возбуждения. Он чувствовал шелк ее кожи, смотрел в ее темные манящие глаза, на непослушные завитки волос, на мягкие приоткрытые губы, потемневшие от вина.
— Ален, рыба в холодильнике, — вырвал детектива из приятного тумана подтрунивающий голос отца.
Расмус отпустил ее руку, хмуро покосился на отца и направился к холодильнику. Иллая хихикнула, и на ее щеках вспыхнул румянец.
Они вышли во двор, на поля уже опустилась мягкая ночь, в небе зажигались звезды.
— Надеюсь, он не утомил тебя?
— Нет, он очень обаятельный и милый.
Расмус рассмеялся и прошептал, почти прижавшись к ее уху: