Тринадцать

22
18
20
22
24
26
28
30

9 марта 14:43

Она вспомнила, как её часы запищали, когда она выковыривала глаза снеговика.

Наверное, автобус привёз её домой раньше, – решила она. Должно быть, сегодня дороги были свободны, и мы доехали быстро. Или, может быть, водитель выехал со школьной парковки на несколько минут раньше. Она шла домой быстрее обычного, – напомнила она себе, – потому что хотела взглянуть на своего снеговика.

Но до конца дня она не могла перестать думать о своём снеговике и пищащих часах. Той ночью, перед тем как выключить свет, девочка выглянула в окно своей спальни и стала взглядом искать во дворе морковный нос, тощие руки-палки, полосатый шарф и две тёмных монетки.

Она нашла их. Снеговик стоял над частями своего туловища и выглядел пустым и грустным.

«Мне его не жалко», – подумала она.

Почему ей должно быть его жалко? Он всего лишь глупый снеговик, и он стоит тут уже несколько месяцев. Нравится ему или нет, но его время вышло, и ему пора исчезнуть.

Кайла закрыла шторы.

«Мне совсем его не жаль», – подумала девочка.

* * *

На следующий день по дороге домой от автобусной остановки Кайла сняла куртку и повязала её вокруг талии.

Дойдя до подъездной дорожки, она остановилась и отпрянула на два шага назад.

Неведомым образом её снеговик выглядел идеально.

Нос-морковка снова был у него на лице. Его тонкие ручки торчали из тела прямо. Шарф был аккуратно обёрнут вокруг шеи. Даже его сияющие глаза-монетки, которые она собственноручно выковыряла у него из головы, снова были на его лице, блестящие и яркие.

«Не может быть», – подумала Кайла. Он не растаял ни на каплю.

«Как?» – изумилась девочка. Она поплелась к нему.

Как его нос и руки вернулись на свои места? Как глаза снова оказались у него на лице? Почему он не таял? Его кто-то починил, пока она была в школе?

Она пригляделась. Что-то было иначе.

Она поняла, что её снеговик выглядит не совсем так, как раньше.

Теперь его морковный нос был опущен вниз, а глаза-монетки были утоплены глубже в голову.

Ей больше не казалось, что он ухмыляется. Теперь казалось, что он… сердится.