— Меня вежливости научили не тюрьмы, — ответил Раздабаров. — Воля меня научила. Я ведь по специальности фармазон. А значит — должен быть вежливым. Без вежливости как заставить людишек отдать кровные деньги? Вот и прилипли ко мне все всякие такие вежливые обороты. Это, допустим, моему корешу Угрюмому вежливость без надобности. А мне без нее никак.
— Ну да, ну да, — добродушно согласился Подкова. — Вежливость, она украшает человека. Что же, ты и матом никогда не изъяснялся?
— И матом не изъяснялся, и галстуки носил, и одеколонами на себя прыскал, — улыбнулся Раздабаров. — Все честь по чести, как и полагается по моей специальности.
— Слышал я — конфликт у тебя произошел с лагерным начальством? — как бы между прочим спросил Подкова. — Или брешут люди?
— Да какой там конфликт! — беззаботно махнул рукой Раздабаров. — На работу хотели нас определить — меня и моего кореша.
— Ну, а ты что же?
— А что я? Ничего. Я им говорю: да я совсем не против работы! Но подайте мне что-нибудь этакое, по моей специальности и по моему уму. Что-нибудь интеллектуальное… А они: ничего, кроме лесопилки, предложить тебе не можем. А я: такое ваше предложение, говорю, для меня оскорбительно. Вот и весь конфликт.
— Так ведь упрячут тебя в кондей! А там холодно, голодно, страшно…
— А! — махнул рукой Раздабаров и, улыбаясь, продекламировал:
— Мне говорят — работать ты должон,
А мне работать — вовсе не резон.
Пускай работает железная пила,
Не для работы меня мама родила.
— Сам, что ли, сочинил? — внимательно глянул на Раздабарова Подкова.
— А то кто же, — ответил Игнат. — Сам. У меня это запросто. Хочешь — и про тебя что-нибудь сочиню. Что-нибудь этакое — эпическое и героическое?
— В другой раз, — сказал Подкова. — А сейчас скажи мне вот что. Люди говорят, что тебя вроде бы куда-то уводили под конвоем…
— Правильно тебе говорят люди. Уводили. На допрос к следователю. Следователей сейчас в лагере целая бригада. Ищут, кто убил оперуполномоченного и его собачек…
— И о чем же спрашивали?
— Да о том же и спрашивали. Не слыхал ли чего-нибудь, не замечал ли, не догадываешься ли… Нет, говорю, не слыхал и не догадываюсь. Поговорили и привели обратно.
— И что же, даже вербовать не пытались?