— Если скажете что-то дельное, рассмотрим, — добавил Раздабаров. — И, может быть, даже дадим ответ.
— Сначала представьтесь вы, — сказал человек. — По-настоящему представьтесь, а то гоните всякую лажу… Музыкант и Угрюмый… Ну-ну! Есть у нас сомнения в том, что вы — это вы и есть. Так что говорите, мы вас слушаем.
Вспыхнула зажигалка и осветила лицо говорящего. Раздабаров всмотрелся и узнал этого человека. Это был один из приближенных Подковы. Не шестерка, охранявшая вход в покои Подковы, а именно приближенный — тот, кто молчаливо находился рядом с Подковой, когда вор в законе выпытывал у Раздабарова, кто он да что он. «Что ж, серьезный человечек! — подумал Раздабаров. — Значит, и намерения у всей его компании тоже серьезные!»
— Ну что, рассмотрели мою личность? — усмехнулся приближенный Подковы. — Как видите, я не скрываюсь.
— Теперь назовись, — сказал Лыков.
— Допустим, Червонец, — последовал короткий ответ.
— Так-то лучше, — усмехнулся Раздабаров. — Ну, так мы слушаем всю вашу честную компанию! Говорите, что вам надо.
— Это вы говорите, — возразил Червонец. — Мы уже задали вам свой вопрос.
— Это дешевые понты, а не вопрос, — иронично сказал Раздабаров. — Вопрос должен быть обоснованным. Или, может, ты этого, Червонец, не знаешь? Ну, если не знаешь, то я тебе объясню. За необоснованную предъяву полагается держать ответ. Ты знаешь такое золотое правило? Вижу, знаешь. Так что предъявляй. Говори, кто мы, по-твоему, такие на самом деле? Можешь даже перечислить по пунктам. Пункт первый, пункт второй, пункт третий… Начинай.
Пока Раздабаров говорил, один из людей подкрался к нему сзади. Вернее сказать, пытался подкрасться, но Лыков был начеку. Он нанес два резких удара, и несмотря на темноту, они были точными. Человек отлетел в сторону, в темноте что-то загрохотало и обрушилось.
— Убью! — тихо, спокойно, но убедительно произнес Лыков. — Если еще кто-нибудь зайдет со спины… Кадык сломаю!
— Ну, братва! — насмешливо произнес Раздабаров. — И это вместо серьезного разговора! Ну, о чем с вами после этого толковать! Хотите казаться волками, а на деле ведете себя как шакалы. Пойдем отсюда, Угрюмый! Слышь, Червонец! Толковать будем в другом месте. В присутствии Подковы. Там и ответишь за необоснованную предъяву!
И они ушли. Их никто не задерживал, даже не окликнул.
— Ну, и что это было? — спросил Раздабаров. — Что-то я не понял…
— Проверка была, — ответил Лыков. — Как оно и полагается по их понятиям… На испуг нас хотели взять. Посмотреть, как мы себя поведем в такой ситуации. Темнота, их много, а нас — двое. Они задают нам вопрос в лоб, давая тем самым понять, что якобы все о нас знают. Тут можно повести себя по-разному. Испугаться, заикаться, начать лепетать несуразицу — и тем самым себя выдать. По-ихнему это называется взять на понт.
— А по-моему — довольно-таки примитивный прием, — хмыкнул Раздабаров.
— Примитивный, а действует, — сказал Лыков. — Приходилось мне разгребать последствия такого подхода. Кровавые были последствия.
— И что же нам теперь делать? — спросил Раздабаров.
— Ничего, — ответил Лыков. — Думаю, проверку мы прошли успешно. А потому они больше не сунутся. Хотя, я думаю, надо бы продолжить тему в присутствии Подковы. Предъявить, так сказать, претензии этому Червонцу за его необоснованные намеки.
— Это обязательно, — согласился Раздабаров. — Помнишь лекции милого старичка Левы Гармидера? На этой теме он останавливался отдельно. Говорил, что это очень важно — бороться за имя и звание честного блатного.