— А не врешь? — недоверчиво спросил Раздабаров.
— А ты пойди и спроси у Подковы — был с ним такой разговор или нет. Думаю, он тебе скажет…
— Допустим, — сказал Раздабаров. — Но нам хотелось бы подробнее знать о работенке, о которой ты заикался. Что за работенка?
— Вот когда согласитесь, тогда и скажу, — пообещал собеседник. — А без вашего согласия какой смысл толковать? Завтра, в это же самое время встречаемся вновь. Очень хотелось бы, чтобы вы до завтра определились.
И собеседник удалился. А Раздабаров и Лыков остались стоять, погруженные в раздумья.
— Называется — поговорили, — произнес наконец Раздабаров. — Если это провокация, то в чем ее смысл? Определить тех, кто склонен к побегу?
— Не похоже на провокацию, — сказал Лыков. — Для провокации он говорил слишком уж откровенно. И примитивно. Тут что-то другое…
— Но что? — спросил Игнат. — Ох, сдается мне, что мы попали в нужный лагерь! В самое что ни есть гнездо… А иначе я просто не понимаю, для чего этот тип затеял с нами такой разговор.
— А что, если он не таился, а говорил все, что есть на самом деле? — предположил Лыков. — В конце концов, чем он рисковал? Что мы донесем? Ну, так мы блатные! А блатные не доносят.
— Да, но все же для чего он нам это все поведал? — пожал плечами Раздабаров. — Зачем зовет нас бежать вместе с ними? Почему они не хотят бежать одни? Для чего им такая буйная и неуправляемая орава, как блатные? Ведь хлопот с ними не оберешься.
— Ну, тут-то как раз все понятно, — ответил Лыков. — Во всяком случае, так мне кажется… Их маловато, чтобы совершить побег. А ведь это не только побег, это восстание! Разоружить охрану, взять оружие… Тут нужна массовость. Активная массовость! А блатных в лагере много. А уж какие они активные, о том и говорить не нужно. Оттого эти людишки, кем бы они ни были, и приглашают нас с тобой примкнуть к побегу. И Подкову, и всех прочих…
— Тем более что нам, блатным, и впрямь деваться некуда. По всему видно, что все равно не завтра, так послезавтра во всех лагерных убийствах обвинят именно блатных, — согласился Раздабаров. — А потому блатным только то и остается, что бежать. Нет, тут все продумано до мелочей…
— А коль оно так, то и со всем остальным тоже вроде все понятно, — сказал Лыков.
— Ты это о чем? — глянул на него Раздабаров.
— Да все о том же, — сказал Лыков. — Для чего нас сунули в этот лагерь?
— Ты думаешь, что…
— Похоже, что так оно и есть, — не сразу ответил Лыков. — Сам видишь, как дело закручивается! Скажу и насчет работенки, на которую намекал этот тип. Работенка известная — взорвать что-нибудь на Транссибе. Мост ли, тоннель, перегон, депо…
— И что, ты думаешь, блатные на это согласятся? — в раздумье спросил Раздабаров. — Вроде бы не их это почерк.
— Кто-то, может, и согласится… Ну, а не согласится, так они управятся и сами. Главное, они с помощью блатных будут на свободе. А уж там…
— Они? — глянул Раздабаров на Лыкова.