В ответ Подкова ничего не сказал, лишь махнул рукой.
Глава 22
Ближе к ночи Карагашев вызвал к себе Раздабарова.
— Твое начальство не против того, чтобы подключить к делу Подкову, — сказал следователь Игнату. — Там, — он указал пальцем вверх, — долго сомневались, крутили носами, но согласились. Сказали, что все равно другого плана нет.
— Правильно сказали, — одобрил действия далекого и невидимого начальства Раздабаров. — Потому что и вправду другого плана нет, а время поджимает.
— И что же Подкова? — спросил Карагашев. — Согласился?
— Тоже крутил носом, как и мое начальство, — улыбнулся Игнат. — Но все же согласился. Сказал, что управится сегодня ночью. Осипов обещал явиться к нему для окончательного разговора — тогда-то блатные с ним и побеседуют как надо. Подождем. А ты никуда сегодня не пропадай. Сделай вид, что у тебя срочная работа, и жди. Ночуй в лагере.
— Я понимаю, — кивнул Карагашев.
— Хорошо, коль понимаешь, — сказал Раздабаров. — А заодно, пока не наступила ночь, сделай вот что. Подсуетись насчет группы захвата. Даже насчет трех групп. Одна будет для того, чтобы арестовать милейшего Василия Васильевича Белова. Другая — чтобы арестовать Сальникова. Ну, и третья нужна будет, чтобы взять под белы рученьки заключенного Осипова.
— Объясни, — попросил Карагашев.
— Мыслю так, — сказал Раздабаров. — Всю эту компанию нужно будет арестовывать одновременно, чтобы не разбежалась. Конечно, если Осипов все в подробностях расскажет Подкове и его орлам. Но мне так думается, что он расскажет…
День у Осипова выдался хлопотливым. Он общался с теми заключенными, которых ему удалось склонить к побегу. Они его спрашивали, когда же наступит это время, что им нужно делать, к чему быть готовыми. «Скоро! — всем им отвечал Осипов. — Будьте готовы в любой момент! Ждите от меня сигнала!»
Дважды за день Сальников вызывал его к себе и требовал подробного отчета: как идут дела, готовы ли заключенные к побегу, когда должен состояться решающий разговор с блатными… А ведь, ко всему прочему, никто не снимал с Осипова обычных повседневных обязанностей арестанта. А они таковы, что даже с кем-то наедине переговорить, и то проблематично, всюду на тебя смотрят чужие глаза, слушают тебя чужие уши, у тебя множество дел и хлопот, от которых невозможно уклониться при всем желании и старании.
Наконец, наступил вечер, а вместе с ним и отбой. Полежав какое-то время для видимости на нарах, Осипов неслышно встал и направился к дальнему концу барака, где находились апартаменты Подковы. Предстоял тот самый, решительный разговор, от которого зависел успех будущего побега из лагеря.
У входа в закуток, где обитал Подкова, Осипова встретили блатные-телохранители.
— Погоди, дядя! — сказал один из них. — Не торопись.
— Мне к Подкове, — сказал Осипов. — Мы договорились о встрече.
— Понятно, что не к «хозяину»! — хохотнул телохранитель. — А только велено тебе передать, что здесь разговора не будет.
— Почему? — насторожился Осипов.
— Паленое место! — пояснил охранник. — Много лишних ушей и глаз. А разговор серьезный. Подкова ждет тебя в другом месте. Велел, чтобы мы тебя проводили. Так что ступай за нами.