Ложь, которую мы произносим

22
18
20
22
24
26
28
30

– Что теперь делать, мам?

– Пойдем пешком.

Никто не проверял наши билеты. Не было никаких автоматических турникетов, как в Лондоне. Я оказалась права, здесь затеряться гораздо легче.

Над головой пронеслась чайка. Нам едва не пришлось пригнуться. За полями поблескивало море. Дикие голубые цветы украшали живые изгороди. Мы словно прошли сквозь дверь и попали в другую страну.

– Я голодный, – сказал Фредди, резко возвращая меня в настоящее.

– Ты съел бутерброд в поезде.

– Это было несколько часов назад. Джаспер тоже проголодался.

Я хотела еще раз спросить его о том, что произошло прошлой ночью. Но, возможно, сын был прав. Так я могла бы честно сказать полиции, когда нас найдут, что ничего не знала.

А еще мне предстояло убедить себя, что мой Фредди ничего такого не желал. Расскажи он правду, я, возможно, не смогла бы это сделать. Поэтому решила хранить молчание.

Городок был пустынным. Переулки – узкими и извилистыми. Изгороди – такими высокими, что казалось, будто находишься в туннеле. «Лендровер», выезжавший из-за поворота, засигналил и едва разминулся с нами.

– Здесь мертво, – сказал Фредди.

Я поморщилась:

– Не произноси это слово.

– Я знаю, мам. Не повторяй.

Вот вам и мое предыдущее решение ничего не обсуждать.

Однако был один способ все выяснить. Я уже думала о нем, но продолжала откладывать, как откладываешь прочтение письма, про которое точно знаешь, что оно тебя расстроит.

– Что ты делаешь, мам?

– Проверяю лондонские новости на своем телефоне.

– Не надо…

Слишком поздно.