Особенно опасно, когда в ДНК сочетаются проблемные версии нескольких генов
Три этих гена – BDNF-DRD1-DRD3 – часто рассматривают вместе как единый кластер, ответственный за непреодолимую тягу некоторых людей к табаку. Сочетание их "неправильных" вариантов существенно повышает риск зависимости – намного больше, чем минорные варианты каждого из входящих в кластер генов по отдельности. Другими словами, среди тех, кто никак не может бросить курить, носителей проблемных аллелей BDNF-DRD1-DRD3 больше, чем в среднем по популяции. Что характерно, эти три гена причастны и к алкогольной зависимости: в ДНК людей, которым сложно ограничить себя в выпивке, часто встречаются "опасные" версии этих генов. Такое совпадение неудивительно: оно лишний раз доказывает, что как минимум в некоторых случаях зависимость от "веществ" определяется именно нарушениями в метаболизме дофамина.
Это не означает, что если вы сделаете генотипирование и обнаружите проблемные версии BDNF-DRD1-DRD3, то рано или поздно непременно станете курильщиком или алкоголиком. Однако шансов столкнуться с этими или другими проблемами с самоконтролем – скажем, подсесть на компьютерные игры или сладкое – у вас больше, чем у носителей других версий. Каждое "неправильное" изменение в любом из описанных выше генов слегка повышает вероятность того, что у вас не будет железной силы воли. Сочетание нескольких "нехороших" версий уже дает значительную корреляцию с нарушениями самоконтроля. А если результаты генотипирования выявят еще и неканонические версии ацетилхолиновых рецепторов CRNHA и CRNHB с разными номерами, тогда сигарет вам лучше избегать вовсе, потому что проблемы с силой воли, скорее всего, проявятся именно в отношении табака [87]. Что интересно, у носителей некоторых минорных версий генов ацетилхолиновых рецепторов риск начать курить не отличается от среднего, но если они уже обзавелись этой привычкой, то будут выкуривать больше сигарет, чем "нормальный" курильщик [88].
Агрессия
Изменения всего лишь в одном гене могут приводить к патологической неспособности сдерживать агрессию
Еще одно расстройство силы воли, у которого обнаружилась солидная генетическая подоплека, – агрессивное поведение, которое можно рассматривать как неспособность контролировать свои антисоциальные порывы. Проблемами агрессии особенно активно занимались исследователи-криминалисты, потому что такое поведение типично для преступников (впрочем, законопослушным гражданам несдержанность тоже здорово портит жизнь). И долгое время специалисты в этой области были уверены, что главная причина агрессии и в целом слабого контроля над эмоциями кроется в неправильном воспитании. Но в начале 2000-х, когда исследования ДНК стали обычным делом, выяснилось, что не все так просто.
Внимательно изучив генетические особенности агрессивных людей, ученые обнаружили, что у них чаще, чем в среднем, встречаются несколько вариантов гена моноаминоксидазы типа А (сокращенно МАОА). Кодируемый этим геном фермент разрушает нейромедиаторы класса моноаминов, к которым относятся в том числе адреналин, норадреналин, серотонин и дофамин. Если ген работает шустро и фермента много, нейромедиаторы вовремя утилизируются и все хорошо. Но если МАОА "подхалтуривает", то фермента не хватает и шкодливые вещества слишком долго хозяйничают в мозгу, жди беды. Впервые МАОА заподозрили в "потворстве" агрессии еще в 1993 году: ученые исследовали большую голландскую семью, известную тем, что чуть ли не половина происходящих из нее мужчин сидели в тюрьме за драки и изнасилования или в лучшем случае были готовы за любую мелочь дать обидчику в глаз. Исследователи обнаружили, что в семье из поколения в поколение передавалась мутация в гене МАОА, которая полностью "выключала" его [89]. Ген МАОА находится на X-хромосоме, поэтому, когда дефектная копия гена доставалась девочке, поломка фермента компенсировалась здоровой копией со второй X-хромосомы. А вот если неисправный ген оказывался в ДНК мальчика, тот вырастал опасным дебоширом: из 14 человек с мутацией пятеро были поджигателями, остальные "отличились" сексуальным насилием или попытками убийства.
Варианты, которые не полностью "выключают" ген МАОА, а всего лишь понижают его активность, встречаются намного чаще. В мозгу носителей таких версий меньше фермента, чем у обладателей "нормальных" аллелей. Исследования показали, что у мужчин со сниженной активностью МАОА в моменты эмоционального возбуждения излишне активируется миндалина (как мы обсуждали в главе 3, она отвечает за эмоциональную реакцию на события), а вот регуляторные участки префронтальной коры, напротив, тормозятся [90]. Кроме того, такие мужчины обычно более импульсивны, чем те, у кого MAOA работает нормально [91].
Эффекты низкоактивного гена MAOA проявляются, если у мальчика было тяжелое детство
Результаты приведенных выше исследований не означают, что мужчины, которым не повезло с геном МАОА, обречены рано или поздно оказаться за решеткой. Преступление – сложная штука, у него есть не только биологические, но и социальные аспекты. Чтобы нарушить закон, одной склонности к агрессии недостаточно: важны и моральные установки, и среда, и воспитание, и много чего еще. Кстати, именно ген МАОА – отличный пример того, как причудливо могут сочетаться друг с другом проявления генов и разные условия среды. До того, как ученые "раскопали" его, по умолчанию считалось, что насилие в семье – главный фактор риска, который резко повышает шансы ребенка стать преступником. Агрессию, попадающую в поле зрения уголовного или административного кодексов, чаще проявляют выходцы из неблагополучных семей или детских домов, и считалось, что причина не в наследственности, а в тяжелой жизни: таких детей часто били, насиловали, всячески над ними издевались и уж точно им не объясняли, как принято вести себя в приличном обществе. Исследования показали, что это верно лишь отчасти: большинство детей, над которыми измывались родственники, вырастая, не идут убивать и насиловать. Зато выяснилось, что вероятность совершить преступления резко повышается у мальчиков из неблагополучных семей, если у них низкоактивный вариант гена МАОА.
В 2002 году в журнале Science была опубликована статья по итогам 26-летнего наблюдения за более чем пятью сотнями мужчин из Новой Зеландии: врачи и психологи следили за ними с рождения. Опасная комбинация из низкоактивного варианта МАОА и неблагополучной семьи была у 12 % из них, но именно эти 12 % совершили 44 % всех насильственных преступлений, отмеченных в исследуемой группе за время исследования [93]. Как полагают ученые, негативное влияние жесткого обращения каким-то образом закрепляется и усиливается из-за того, что в мозгу обладателей "ленивого" варианта МАОА неправильно "крутится" дофамин. Возможно, по этой причине агрессивные паттерны поведения эффективнее запоминаются. Так как пагубные эффекты низкоактивного варианта MAOA проявляются в разной степени в зависимости от того, в каких условиях рос ребенок, долгое время ученые в принципе сомневались, что эта версия гена связана с повышенной агрессивностью и несдержанностью. Тем более, что в некоторых исследованиях с повышенной агрессивностью оказывался связан не "ленивый", а наоборот, высокоактивный аллель, как, например, у мальчиков, усыновленных голландскими семьями, но рожденных в других странах [94].
Изначальные четкие результаты, полученные на преступниках, не воспроизводились в опытах с обычными людьми. Казалось, что эту битву войны nature versus nurture (т. е. природных факторов, в первую очередь наследственности, против воспитания) выиграли сторонники гипотезы о том, что гены задают только общую канву, но в основном личность формируется уже под влиянием среды и собственных усилий. Но метаанализ результатов более двух десятков исследований подтвердил, что низкоактивный аллель гена MAOA все же является фактором риска, который может "выстрелить" в провоцирующих условиях (то есть в неблагоприятных) [95], [96].
Замысловатая взаимосвязь наследственных факторов и условий среды характерна для многих признаков – особенно таких сложных, как самоконтроль. В главе 5 мы подробно разберем, как удачные или неудачные условия могут усилить или подавить генетически заданные предрасположенности.
Эффект "проблемной" версии гена MAOA особенно ярко проявляется в стрессовых ситуациях
История о МАОА и агрессии будет неполной без рассказа об экспериментах с острым соусом, которые заставляют по-новому взглянуть на жажду справедливости, которой так часто козыряют борцы за что-нибудь. В этих оригинальных опытах добровольцы угадывали слова в относительно несложном тесте и за правильные ответы получали деньги. Но перед тем как участникам отдавали выигрыш, их заработок попадал к еще одному добровольцу, который сидел в другой комнате. Этот человек мог по своему усмотрению забрать 20 % или даже 80 % всех денег. Отвечавший на вопросы человек никак не мог повлиять на решение напарника, но зато имел право наказать его, заставив есть острый соус, – правда, на каждую порцию нужно было потратить часть выигранных денег.
Конечно, на самом деле никакого второго участника не было, и экспериментаторы заранее решали, сколько у кого отберут денег. И решали они это не просто так, а учитывая, какой вариант гена МАОА у каждого из добровольцев. Оказалось, что это знание позволяет предсказать, насколько жестоко человек накажет напарника – даже действуя в ущерб себе. Среди участников с никзоактивным вариантом МАОА накормить обидчика, забравшего 80 % их денег, максимально возможной порцией соуса (а значит, и максимально дорогой) решили 44 %. В группе с нормальным вариантом гена таких было только 19 %. В целом обладатели "ленивой" версии моноаминоксидазы А чаще стремились проучить обидчика и всегда выбирали более жесткие варианты наказания, но разница был куда более существенной, когда "напарник" забирал 4/5 выигрыша. Другими словами, эффект низкоактивного гена МАОА проявляется ярче под влиянием более сильного негативного стимула [97].
Отсюда следует практический вывод: если вы знаете, что вам сложно удерживаться от грубости, когда вас обижают, не доводите ситуацию до критического накала. Лучше невежливо прервать разговор и уйти, чем взорваться и натворить куда более неприятных дел. Разумеется, не всегда агрессия связана именно с неактивным вариантом гена МАОА, но такой сценарий в любом случае более безопасен. Ну и, конечно, результаты опытов с соусом очень соблазнительно укладываются в теорию о том, что у людей, которые стремятся во что бы то ни стало покарать того, кто, по их мнению, нарушил некие нормы, попросту не все в порядке с балансом нейромедиаторов. Стоит подумать об этом в следующий раз, когда увидите в соцсетях или по телевизору призывы непременно воздать кому-нибудь по заслугам.
Серотонин
Второе вещество, которое определяет, сможем ли мы удержаться от соблазнов и оставаться твердым в своих намерениях, – серотонин. О том, как нарушения в метаболизме этого нейромедиатора влияют на самоконтроль, известно чуть меньше, чем про дофамин, но заметно больше, чем про другие "подозреваемые" вещества. Но прежде чем я расскажу о них, поговорим немного о деньгах.
ebooksa