Круча

— Бухарин по профессии и по своей природе литератор, — спокойно продолжал Сталин. — Но если брать всерьез все, что он пишет, ЦК некогда будет заниматься делами. Про него Ленин говорил, что он не вполне марксист. Но у Бухарина хорошая черта: он человек мягкий, способный исправлять свои ошибки, его можно уговорить. Зачем ЦК отталкивать от себя человека, когда он идет с ЦК в идейной борьбе с троцкизмом?

— Это вы правы, — согласился Пересветов. — Но ведь его новые организационные идеи ведут к капитуляции перед троцкизмом.

Сталин усмехнулся:

— «Организационные идеи»… Конечно, он чепуху написал! Кое-кто требовал немедленного отсечения Троцкого, исключения его из Политбюро, из ЦК, даже из партии; а Бухарин испугался и бросился в другую крайность.

— Товарищ Сталин, — спросил Скудрит, — неужели Троцкий, после его последних вылазок, останется в Политбюро?

— Не знаю, — отвечал Сталин, как показалось Косте, с некоторым неудовольствием. — Политика отсечения — не наша политика. — Сталин глядел на Скудрита вбок. — Отсечение — мера крайняя, шутить с ней нельзя. Семь раз примерь, один раз отрежь. ЦК обсудит, взвесит, решит: готова ли вся партия принять и понять необходимость организационных мер против Троцкого? И каких именно мер? Вопрос не простой. Если поспешишь, можно увеличить число «жалеющих» Троцкого. Но свободу защиты антиленинских взглядов он у нас при всех случаях не получит. Записку Бухарина мы прочли. В кругу ленинцев, — добавил он мельком. — Прочли и положили в стол.

Скудрит спросил:

— Стало быть, Троцкий о ней не знает?

— Думаю, что нет. От нас, по крайней мере, не знает. Бухарин вам до подачи в ЦК эту записку читал или после? — спросил он, снова как бы мельком.

Пересветов отвечал, что после. Сталин взял папиросу и размял в пальцах.

— «Лейбор парти»! — усмехнулся он. — Выдумает же словечко!

Он покрутил головой и закурил.

— По-моему, Бухарин не хочет создавать своей фракции против ЦК. Как вы оба считаете? — спросил он, пуская дым.

— По-моему, не хочет, — не совсем твердо отвечал Скудрит.

— Да и я не понял так, что он затевает борьбу против ЦК, — согласился Пересветов. — Я считал, что он подает свое мнение и надеется убедить в нем остальных членов Политбюро и вообще ленинское большинство ЦК.

— Пусть надеется! А вы не принимайте всерьез всего, что он вам ни скажет. Хоть вы и его «ученики»! — иронически повторил он, а глядел испытующе.

«Уж не Бухарин ли ему сам похвастался, что Виктор с Толькой «Учителем» его зовут?» — подумал Костя.

— Мы ученики Ленина, — возразил Скудрит. — Стараемся ими быть.

— Вот и хорошо. Работайте в упряжке с Бухариным, вам это поручает ЦК. Он идет с нами, с большинством, дисциплины не нарушает, из колеи не выбивается. Вот если выбьется, тогда и будем говорить… А сейчас его отталкивать, ссориться с ним — не надо, не надо!

— Мы и не хотели ссориться, да так получилось, — сконфуженно отвечал Пересветов. — Мнения своего я не мог не сказать, он сам спросил. А потом с Шандаловым схватились.