Круча

— Мария Ильинична только что звонила, что ей нездоровится. Николая Ивановича пока тоже нет. Шандалов там, в комнатах.

Попов-Дубовской, неразговорчивый и мрачный по виду, здороваясь с Костей, окинул его доброжелательным взглядом из-под густых седых бровей. С пачкой свежеоттиснутых гранок в руке вошел выпускающий Казимир, сияя артистически выбритой головой, на которой нельзя было обнаружить, где у него начиналась действительная лысина.

— Выздоровел? — радушно спросил он. — Или уезжал куда?

— На Новый год в Еланск.

Встреть они его посуше, Пересветову стало бы легче. А теперь такая горечь подступила к горлу, что он отвернулся от Казимира и поторопился пройти в ту комнату, куда месяц назад Бухарин приходил к нему с листочками. Шандалов поднял от стола голову и остановил на вошедшем взгляд без малейшего выражения.

— Здравствуй, — промолвил Пересветов.

— Здравствуй.

— Я пришел узнать, нужен ли я в редакции.

Виктор помолчал и посмотрел в окно.

— Это должен решить Бухарин. Позвони ему… Или зайди, когда он будет.

— До свидания.

— До свидания.

На крыльце Пересветов столкнулся с Бухариным. Поздоровавшись, он повторил то, что сказал Виктору:

— Я приходил узнать, нужен ли я в редакции.

— Поговорите об этом с Шандаловым, — отвечал тот. — Они тут с Хлыновым заново распределяли свои дежурства… я не знаю, как они там решили.

Пересветов молча притронулся к шапке.

Через день он все-таки позвонил Шандалову. В ответ услышал, что если Пересветов будет давать статьи или заметки, то газета их напечатает.

Костя свободно вздохнул. Все было ясно, как, впрочем, было ясно ему и раньше. Но теперь совесть чиста перед ЦК.

Давать статьи («газета напечатает») — это было право каждого члена партии. Об участии в дежурствах не заикнулись.

Звонить ли Сталину, чтобы сообщить о результатах? Стоит ли отнимать у него время? Если вспомнит, сам осведомится в редакции.