– Да, – отозвалась я.
Мефодий покосился на меня:
– Старовата ты для девицы. К той, что прилипла, обращаюсь.
– Она моложе меня всего на пару лет, – не замедлила уточнить я, – просто вы ее со спины видите. Меня сзади тоже за школьницу принимают.
– М-м-м, встречают по одежке, провожают по уму, – сообщил Мефодий. – Здрассти вам!
Я обернулась и поняла, что к нашей живописной группе присоединилась Роза Леопольдовна. Та задала классический вопрос:
– Что вы тут делаете?
Потом Краузе окинула взглядом хозяина торгового предприятия «Охотник Ваня» и расширила сферу своих интересов:
– А он кто?
– Мефодий Ильич Гордин-Бородин, – представился мужчина. – В сеть запакован некий Жорик, сверху – не знакомая мне девица. Не такая прелестная, как вы, конечно.
Краузе покраснела, но не успела ничего сказать, потому что раздался крик Кисы:
– Сократ залез в камин, вылез, трясется, вся гостиная теперь черная!
Роза Леопольдовна всплеснула руками и молча умчалась в дом.
– Прошу никого не нервничать! – торжественно попросил Мефодий. – Сейчас начну спасательную операцию. Отлучусь на пару мгновений в машину, принесу разъединитель.
– Это больно? – испугался Жорик.
– Мужчине не следует демонстрировать слабость, – менторски заметил хозяин лавки «Охотник Ваня». – Хотя сейчас молодые люди красят волосы в розовый цвет, пугаются мышей, сидят на шее у родителей до пенсии и постоянно стонут о том, что их депрессия скосила. O tempora, o mores! Понимаете?
– Нет, – пробурчал Жорик, – у меня по английскому в школе тройка была.
– Недоросль, однако! Не обременен знаниями, – покачал головой Мефодий. – Жил в древние времена человек по имени Цицерон. Сейчас процитировал его слова из «Первой речи Катилины», она считается вершиной ораторского искусства. Перевод крылатого выражения: о времена, о нравы.
– Ни фига не понял, – честно признался Жорик. – Но звали его прикольно – Ципципрон.
Гордин-Бородин воздел руки к небу, молча ушел и почти сразу вернулся, неся, как мне показалось, огнетушитель.