– Бальное платье с глубоким вырезом, корсетом и юбкой в пол – лучший вариант, – сказал мне в спину Макс. – Не забудь туфли на шпильке и сумочку, которую в ладошке держат, забыл, как она называется. Пошел в машину.
Если надо, я способна собраться за десять минут. А сегодня уложилась в пять – натянуть чистые джинсы и свежую кофту много времени не заняло.
Поехали мы каждый на своей машине. Я припарковалась на площадке у ресторана. Муж бросил джип на соседней улице и дальше пошел пешком.
Вход в харчевню стерегла милая девушка:
– Прошу прощения, свободных мест сегодня нет.
– Евлампия Романова, – представилась я. – Меня ждут в десятом кабинете…
И как ответить администратору, если спросит, кто пригласил меня? Сказать честно, Конь без пальто?
Хостес взяла «айпад» и тут же кивнула:
– Конечно. Проходите. Всегда рады видеть вас. Нина, проводи гостью.
Передо мной, словно Сивка-Бурка, возникла девушка, тоже излучающая радость, и затараторила:
– Хорошо, что пришли! Сегодня потрясающий пирог с черносливом. Обязательно съешьте пару кусков. С вашей фигурой можно все себе позволить. Советую еще непременно попробовать фаршированного фазана, он великолепен. А какая у нас осетрина по-московски!
Продолжая на все лады расхваливать творения рук местных поваров, девушка довела меня до двери, сообщила: «Вам сюда» – и живо ушла. Я толкнула створку, увидела небольшую комнату, круглый стол, пару кресел и пенсионерку, очень похожую на Алевтину Васильевну, мою первую учительницу музыки.
Внешне педагог напоминала иллюстрацию к книге русских народных сказок, которую я, маленькая Фрося, очень любила читать. И, открывая книгу, я всегда жалела, что у меня нет такой бабушки, как на первой картинке. Там изображалась старушка с ласковым взглядом, улыбкой, румяными щеками, волосами, стянутыми в пучок. Я думала, что могла бы ей жаловаться на маму, которая до июня месяца велела мне одеваться в зимнюю куртку, сапожки на меху и не разрешала летом, когда жили на даче, купаться в речке.
Как-то раз невыносимо жарким летом я тайком сбегала к водной артерии, от души поплескалась, пошла домой и по дороге столкнулась с мамулей. Лицо у нее было бледнее кефира.
– Ты ходила плавать, – выдохнула она, – катастрофа.
Мне исполнилось пятнадцать, и я решила взбунтоваться:
– На улице почти сорок градусов, простудиться невозможно.
– Насморк, больное горло, воспаление легких можно вылечить, – простонала родительница, – но что делать, если моя крошка утонет?
Я опустила голову и молча побрела домой. Не стоило говорить, что в речке, которая воробью по колено, не сумеет лишиться жизни даже гусеница. И очень хотелось рассказать кому-нибудь про маму, которая задушила меня любовью.
Но с кем поговорить по душам? Подруг нет, никаких родственников, кроме родителей, тоже нет. И я начала сообщать обо всех своих проблемах нарисованной бабушке. Отчаянно хотела, чтобы она ожила, обняла меня, поцеловала со словами «внученька, все будет хорошо». Конечно, я понимала, что это иллюстрация, плод фантазии художника, но от общения с нарисованной бабулей становилось спокойно на душе.