— Нет времени на конфеты и букеты, — ответил Степанов, — У вас тридцать шесть часов. Послезавтра утром точка невозвращения. Если сработаетесь, то приступаем к дальнейшей подготовке. Если не сработаетесь, то товарища Нильсен вернем, откуда взяли, а насчет Вас, товарищ разведчик, придумаем другой вариант.
— Какие санкции будут, если я откажусь? — спросила Нильсен.
— До оговоренного срока никаких. Не Вы первая, не Вы последняя. Очень немногие подходят для работы в тылу врага. Вызов к нам не будет фигурировать в Вашем личном деле.
— После?
— Вас приказом переведут на новое место службы. С момента ознакомления поступаете в распоряжение и обязуетесь исполнять и стойко переносить. Неполное служебное соответствие — со всеми вытекающими. Очень хорошо подумайте, времени Вам дается достаточно. Если соображаете недостаточно быстро, отказывайтесь. Не уверены — отказывайтесь. Что-то не так — отказывайтесь. Еще вопросы есть?
— Никак нет. Разрешите идти?
— Идите. Стойте, — Степанов открыл ящик и достал две бутылки, — Одна вам, одна профессору.
Уинстон и Нильсен в сопровождении Виктора Петровича спустились на первый этаж в санчасть. По пути на них оглянулись тот же вахтер, другая секретарша, другой арестант с другими конвоирами и другой товарищ полковник. Кто оглядывался на девушку, кто-то на две бутылки. Подполковника и гражданского никто не заметил.
В санчасти их встретил человек совершено невоенного вида в белом халате.
— Без имен, — сказал аналитик, — Товарищ профессор, пациент номер один, пациент номер два.
Все трое вежливо кивнули.
— Это вам, — Нильсен поставила на стол одну бутылку.
— Спасибо, удивленно сказал профессор, — Аллергии, противопоказания есть?
— Никак нет, — ответила Нильсен.
— Нет, — ответил Уинстон. Он не очень понял вопрос, но чего он не знает, того у него, наверное, нет. Если подумать, у него здесь вообще ничего нет.
— Кто старший по званию?
— Я, — неуверенно сказала Нильсен. У перебежчика, скорее всего, звания не было. Но мало ли вдруг.
— Распишитесь в формуляре. Учебное пособие прошу вернуть в целости и сохранности!
Нильсен расписалась, и профессор протянул ей толстую книгу. «Наставление по стимуляции эрогенных зон», — прочитал Уинстон. «Наставление» — значит учебник, а остальные слова никак не складывались во что-то осмысленное. Остальные обозначения на обложке сообщали, что книга с цветными иллюстрациями и переведена с немецкого.
Девушка открыла книгу на середине, покраснела и закрыла.