— Урановые рудники, — сказал Колоб.
— Самая редкая наколка, — добавил Лепаж, — Туда надо постараться, чтобы попасть, а оттуда надо еще больше постараться, чтобы вернуться.
— А почему картинка такая? Как понять, что это урановые рудники?
— В смысле? — русские посмотрели на него как на дурака, — Это модель атома по Резерфорду. Ядро и электроны на орбитах.
— Да?
— У вас в школе ядерную физику не проходят?
— Что?
У русских в школе проходят ядерную физику. В обычной школе. Где учатся парни вроде Колоба. Проходят ядерную физику. Предполагается, что сидельцы на зоне поймут эту картинку правильно. Виктор Петрович не преувеличивал, когда превозносил качество европейского образования. Такими темпами и правда можно доучиться до боевых роботов с плазменными пушками.
— Дикарь нерусский, — сказал удивленный Колоб.
— А мы еще над пропагандой ржем, — сказал не менее удивленный Лепаж.
Уинстон немного обиделся и взял со стола трофейный револьвер. Колоб взял пистолет, извлек магазин и передернул затвор. В стволе патрона нет, а магазин полный.
— Тульский-токарев, патронов восемь, друг мой до последней перестрелки, — пропел Колоб, держа один из трофейных стволов, — Если мы о чем тебя и просим, лишь бы нам погибнуть не у стенки.
Уинстон вертел в руках револьвер.
— Там сидела Мурка в кожаной тужурке, из кармана виден был наган, — продекламировал Колоб, — Простая же вещь. Ты в них вроде разбираешься.
— Не пойму, тут рамка открывается или барабан в сторону.
— Справа дверца у барабана.
Уинстон вынул все патроны. Барабан на семь и заряжено семь. Патроны какие-то странные, как холостые. Гильза длинная, а пуля не торчит. Нет, пуля на месте, только в гильзу утоплена. Самовзводом не стреляет, но не больно и надо. Зарядил обратно. Калибр маловат. Не Веблей-Скотт, но для ближнего боя сгодится.
— Самовзвода нет, солдатский, — подтвердил Колоб.
— Они что, музей ограбили?
— Зачем этим дорогое оружие? Раз показать, в худшем случае пару раз пальнуть, и то в упор. Потом в реку сбросить. Если бы не меня ждали, вообще бы без стволов пошли.