Счастливчики

— Конечно, впустили. Я же ходил с Ордоньесом, а у него абонемент. Два раза были.

— Тебе понравилось?

— Само собой.

Он погасил свет в ванной и прошел мимо Рауля; тот не двинулся с места. Слышал, как он открыл ящик — искал рубашку или тапочки. Рауль постоял немного во влажной полутьме, спрашивая себя, да что же это… Однако задаваться этим вопросом даже не имело смысла. Он вышел из ванной и сел в кресло. Фелипе уже облачился в белые брюки, но торс еще оставался обнаженным.

— Если тебе не хочется говорить о женщинах, то не надо, я просто так спросил, — сказал Рауль. — Подумал, что ты в таком возрасте, когда этими вещами интересуются.

— А кто сказал, что я не интересуюсь? Какой вы странный все-таки, иногда напоминаете мне одного моего знакомого…

— Он тоже разговаривает с тобой о женщинах?

— Иногда. Но он странный… Бывают такие странные люди, так ведь? Я не имею в виду вас…

— Обо мне не беспокойся, наверное, я иногда могу показаться тебе и странным. Так этот твой знакомый… Расскажи мне о нем, и покурим вместе. Если хочешь.

— Само собой, — сказал Фелипе, чувствуя себя гораздо увереннее одетым. Он надел синюю рубашку навыпуск, достал свою трубку. Сел в другое кресло и подождал, пока Рауль протянул ему табак. У него было ощущение, что он от чего-то ушел, как будто то, что происходило, могло быть совсем иным. Только сейчас он понял, что все время был напряжен, насторожен и словно ждал, что Рауль сделает что-то, но не сделал, или скажет что-то, но не сказал. Ему стало почти смешно; он неловко набил трубку и раскурил ее с двух спичек. Начал рассказывать про Алфиери, что он за жук, этот Алфиери, и как он запросто переспал с адвокатской женой. Он рассказывал не все подряд, в конце концов, Рауль ведь заговорил о женщинах, так что вовсе не обязательно было рассказывать про Виану и Фрейлиха. И без этого у него найдется что порассказать про Алфиери и Ордоньеса.

— Но для этого, конечно, надо, чтобы в кармане не было пусто. Женщины любят развлекаться и чтобы их возили на такси, да и за мебилирашки надо платить…

— В Буэнос-Айресе я бы мог тебе все это устроить. Вот вернемся, сам увидишь. Обещаю.

— У вас-то, наверное, берлога что надо.

— Да. Я буду тебе ее уступать, когда понадобится.

— Правда? — сказал Фелипе почти испуганно. — Вот было бы здорово, можно было бы женщину привести, даже если денег не навалом… — Он покраснел, прокашлялся. — Ну и я тоже мог бы заплатить какую-то часть. Нельзя, чтобы только вы…

Рауль поднялся и подошел к нему. Погладил его волосы, мокрые и почти липкие. Фелипе дернулся, отстраняясь.

— Ну, — сказал он. — Вы меня растреплете. А если старик войдет…

— По-моему, ты запер дверь.

— Да, но все равно. Не надо.

У него пылали щеки. Он хотел было подняться из кресла, но Рауль положил руку ему на плечо и удержал. И снова тихонько стал гладить его по волосам.