Счастливчики

— Позвольте узнать, молодой человек, по какому правы вы вздумали не пустить мою супругу в… ну, скажем, к одру усопшего?

Мохнатый наконец проглотил хлеб с видимым усилием — казалось, кадык, того гляди, выскочит.

— Мамочки родные, — сказал он. — Да им одного надо — нервы помотать.

— Что вы сказали? Повторите!

— Замнем для ясности, — сказал Мохнатый и, сложив пальцы левой руки в известную фигуру, сунул под нос сеньору Трехо. — Или хотите, чтобы я разозлился всерьез? Мало вас наказали? Зря сидели взаперти с засранцами?

— Атилио! — добродетельно увещевала Паула, в то время как Рауль еле сдерживал смех.

— Ну уж нет! Хотели — пусть слушают! — гаркнул Мохнатый так, что тарелки звякнули. — Шайка вонючек, болтуны пустые, воду в ступе толкли, а парнишка помирал, ведь помирал же! А вы — что? Хоть пальцем шевельнули? За доктором пошли? Мы пошли, чтоб вы знали! Мы, вот этот сеньор, и вон тот сеньор, которому морду разукрасили! И еще сеньор… да, тот… а после хотите, чтобы я пускал в каюту всяких…

Он замолчал — не мог продолжать от волнения. Лопес взял его за руку и пытался усадить, но Мохнатый противился. Тогда Лопес тоже поднялся и встал лицом к лицу с сеньором Трехо.

— Vox populi, vox Dei[92], — сказал он. — Идите завтракайте, сеньор. А вы, сеньор Порриньо, воздержитесь от комментариев, равно как и вы, дамы и барышни.

— Неслыханно! — возопил дон Гало, под дружный хор женских стонов и причитаний. — Давят грубой силой!

— Надо бы всех вас перестрелять до одного! — закричала сеньора Трехо, откидываясь на спинку кресла.

Услышав столь откровенно высказанное желание, публика примолкла, заподозрив, что зашли слишком далеко. Завтрак продолжался под глухое перешептывание, да иногда просверкивал гневный взгляд. Персио, который всегда опаздывал, вдруг появился у столика и подсел к Лопесу.

— Какой парадокс, — сказал Персио, наливая себе кофе. — Агнцы обернулись волками, партия мира стала партией войны.

— Поздновато, — сказал Лопес. — Теперь им бы лучше сидеть по каютам и ждать… хотелось бы знать — чего.

— Тоже не выход, — сказал Рауль, зевая. — Я вот пытался заснуть, да ничего не получилось. Лучше уж под открытым небом, на солнышке. Пошли?

— Пошли, — согласилась Паула и уже собиралась встать, но не встала. — Tiens — смотрите, кто пришел.

Сухопарый сдержанный глицид с пегим ежиком волос смотрел на них, стоя в дверях. Чайные ложечки легли на блюдца, некоторые стулья развернулись вполоборота к двери.

— Добрый день, дамы, добрый день, сеньоры.

— Добрый день, сеньор, — тихо проблеяла Нелли.

Глицид провел рукою по волосам.