— Вот чертовщина! — сказал он наконец. — И повторил: — Вот так чертовщина!
Его жена, сообщив эту новость, спокойно раскачивалась в качалке. Потом мистер Сондерс, выйдя из оцепенения, зашевелился. Он растер веточку мяты и, взяв кусочек льда, потер его мятой и опустил в высокий стакан. Сверху он насыпал сахару, медленно накапал на лед виски из графина и, медленно помешивая ложкой, снова уставился на жену.
— Вот так чертовщина! — сказал он в третий раз.
Тоби долил стакан водой из другого графина и удалился.
— Значит, вернулся домой? Так, так. Что ж, рад за старика. Очень порядочный человек.
— Но ты забываешь, что это означает.
— Как?
— Для нас.
— Для нас?
— Не забывай, что Сесили была его невестой.
Мистер Сондерс отпил из стакана и, поставив его на пол рядом с креслом, закурил сигару.
— Ну, что ж, ведь мы, кажется, дали согласие? Я не собираюсь отступаться. — Какая-то мысль мелькнула у него. — А Си еще хочет за него?
— Не знаю. Все было так неожиданно для нее, бедняжка, и его приезд, и этот шрам. Но как, по-твоему, хорошо все это или нет?
— Да я-то всегда считал, что ничего хорошего из этой помолвки не выйдет. Я всегда был против!
— Хочешь свалить на меня? Думаешь, я настаивала?
Долгий опыт заставил мистера Сондерса смягчить ответ.
— Рано ей идти замуж, — сказал он только.
— Глупости. А мне сколько было лет, когда мы поженились?
Он снова взял стакан.
— Выходит, что ты сама на этом настаиваешь. — (Миссис Сондерс раскачалась сильнее и смерила его взглядом: он был уличен в глупости). — Почему же ты спрашиваешь, хорошо это или нет?