В Наркомате обороны велся тщательный учет репрессированных командиров и начальников. Заместитель наркома обороны и начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА Е.А. Щаденко в докладной записке Сталину, Молотову, Ворошилову и Андрееву сообщал сведения о репрессированных: с 1 марта 1937 г. по 1 марта 1938 г. из РККА были уволены 21,3 тыс. чел. комначсостава, в том числе по политическим мотивам – 17,4 тыс. чел., из которых 5329 чел. были арестованы. Репрессии касались прежде всего высшего комначсостава, но серьезно ослабленным оказалось также низшее и среднее командное звено. Только с 1 января по 1 ноября 1937 г. из РККА были уволены более 14,5 тыс. офицеров в званиях капитанов и лейтенантов[222].
Другой категорией лиц, подлежащих тотальной чистке, были представители национальностей, имевших государственные образования за пределами СССР. 10 марта 1938 г. заведующий отделом руководящих партийных органов ВКП(б) Г.М. Маленков поручил начальнику Политического управления РККА Л.З. Мехлису представить списки армейских коммунистов – поляков, немцев, латышей, эстонцев, финнов, литовцев, болгар, греков, корейцев и представителей ряда других национальностей. В июне 1938 г. наркомом обороны Ворошиловым была подписана директива об увольнении из РККА командиров и политработников этих национальностей или уроженцев заграницы[223].
8 июня 1938 г. Главный военный совет постановил уволить из Особой Дальневосточной армии командиров и политработников следующих национальностей: немцы, поляки, латыши, эстонцы, корейцы, финны, литовцы, турки, румыны, венгры и болгары, а также очистить командно-политические кадры округа «от врагов народа, от сомнительных и морально разложившихся элементов». 22 июня 1938 г. Главный военный совет постановил в кратчайший срок закончить очистку комначполитсостава Ленинградского военного округа «от лиц, непригодных для службы в приграничном округе».
24 июня 1938 г. Главный военный совет постановил уволить из приграничных военных округов офицеров следующих национальностей: немцы, поляки, латыши, эстонцы, корейцы, финны, литовцы, турки, румыны, венгры и болгары, а также передать всех офицеров этих национальностей вне зависимости от места несения службы, если на них имеются компрометирующие материалы, органам НКВД.
Итоги армейской чистки были подведены Ворошиловым на заседании Военного совета, проходившего 29 ноября 1938 г.
Многие командиры и политработники, прошедшие через первые этапы репрессий (исключение из партии или увольнение из армии), направляли жалобы и апелляции в вышестоящие органы. Поток этих жалоб был таким большим, что вышестоящие органы не успевали их рассматривать. В начале 1938 г. заместитель наркома обороны и начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА Е.А. Щаденко составил справку, в которой указывалось, что в Наркомате обороны накопилось 20 тысяч вовсе не рассмотренных жалоб и 34 тысячи жалоб, по которым не принято окончательного решения[224].
Лишь в августе 1938 г., когда последствия массовых репрессий командного и начальствующего состава стали угрожать потерей управляемости РККА, была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров. Она рассмотрела около 30 тысяч заявлений, были возвращены в Красную Армию около 12,5 тыс. командиров и политработников[225].
Лиц, занимавших в 1937 г. должности комдива, к исходу великой чистки уцелело совсем немного. Среди обновленного генералитета Красной Армии преобладали поспешно выдвинутые лица, по своим военным знаниям и служебному опыту явно не соответствующие новым должностям. Так же обстояло дело и на всех других уровнях армейской иерархии. В представленной Сталину справке о составе командных кадров указывалось, что в 1939 г. около 85 % командиров всех уровней было моложе 35 лет[226].
В результате предвоенных репрессий Красная Армия лишилась больше военачальников высшего звена, чем за все годы Великой Отечественной войны. Некоторые командиры публично указывали на разрушительные последствия репрессий командно-политического состава для обороноспособности страны.
Трагические последствия расправы с военными кадрами обнаружились уже в период советско-финляндской войны. Ее результаты вынудили Сталина дать указание об освобождении и возвращении в армию части командиров, находившихся в тюрьмах и лагерях. Из арестованных в 1937–1938 гг. 9579 командиров 1457 были освобождены и восстановлены в армии уже в 1938–1939 гг.[227]
Накануне Великой Отечественной войны и в первые ее месяцы были реабилитированы и возвращены в строй около четверти репрессированных офицеров и генералов, остававшихся к тому времени в живых. Среди освобожденных из заключения был будущий маршал Рокоссовский, содержавшийся во внутренней тюрьме НКВД два с половиной года[228].
Маршал Василевский, находившийся перед войной на посту заместителя начальника Генерального штаба СССР, впоследствии склонялся к выводу: если бы Сталин не истребил командный состав Красной Армии, то не только весь ход войны сложился бы по-другому, но и самой войны могло не быть. «В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, – говорил он, – большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл»[229].
Историк Джузеппе Боффа, написавший в 1989 г. двухтомный труд «История Советского Союза», в главе «Истребление военных» оценивает последствия репрессий в армии крайне негативным образом: «Как невосполнимые, были расценены потери, нанесенные Вооруженным Силам как раз в самый ответственный момент их развития в преддверии войны. Уже в 1937 г. 60 % командирских должностей в пехоте, 40 % – в бронетанковых частях и 25 % – в авиации было занято новичками. На самом деле репрессии ослабили СССР до такой степени, что… грозили поставить его на край гибели»[230].
Даже газета «Правда» 7 ноября 1938 г. вынуждена была констатировать тот факт, что нехватка опытных командиров приобрела в последние годы в связи с ростом численности армии тревожный характер: лишь немногие обладали подготовкой, соответствовавшей занимаемой должности.
25 декабря 1988 г. комиссия Политбюро ЦК КПСС в составе А.Н. Яковлева, В.А. Медведева, В.М. Чебрикова, А.И. Лукьянова, Г.П. Разумовского, Б.К. Пуго, В.А. Крючкова, В.И. Болдина, Г.Л. Смирнова подготовила записку «Об антиконституционной практике 1930-1940-х и начала 1950-х гг.»[231].
В этой записке указывается, что активное участие в организации репрессий принял К.Е. Ворошилов. С его санкции было организовано уничтожение кадров высших военачальников и политических работников Красной Армии. В 1930-е гг. были уничтожены из 5 маршалов – 3, из 16 командармов 1 и 2-го ранга – 15, из 67 комкоров – 60, из 199 комдивов – 136, из 4 флагманов флота – 4, из 6 флагманов 1-го ранга – 6, из 15 флагманов 2-го ранга – 9. Погибли все 17 армейских комиссаров 1-го и 2-го ранга, а также 25 из 29 корпусных комиссаров.
Ворошилов несет прямую ответственность за то, что в 1937–1939 гг. по сфальсифицированным материалам были обвинены в участии в так называемом «военно-фашистском заговоре» многие видные деятели и командиры Красной Армии. В бытность его наркомом обороны в Красной Армии за 1936–1940 гг. было репрессировано свыше 36 тысяч человек. В архиве КГБ выявлено свыше 300 санкций Ворошилова на арест видных военачальников Красной Армии.
Запросы и справки НКВД СССР, направленные в 1937–1938 гг. на имя Ворошилова о санкционировании арестов и увольнений из армии командного состава РККА в связи с раскрытием «военно-фашистского заговора», составляют 60 томов. В ряде случаев Ворошилов сам был инициатором арестов и репрессий видных командиров Красной Армии, в том числе Федько (его первый заместитель), Орлова (командующий ВМС), Смирнова (нарком ВМФ).
О сложной ситуации в РККА свидетельствует приказ наркома обороны К.Е. Ворошилова, в котором он ставит задачи по политической работе на 1938 г.:
«1. В 1938 г. поставить всю партийно-политическую работу так, чтобы вся масса бойцов, командиров и начальников всегда была в курсе важнейших событий международной и внутренней жизни страны и политики ВКП(б), постоянно находилась в состоянии политической мобилизованности и острой революционной бдительности.
ebooksa