По существу, в частях, на кораблях и в соединениях временно вводилась неполная форма единоначалия – с разделением руководства и ответственности на военное и политическое: за командиром оставались военно-административные функции, комиссар отвечал за политическую сторону руководства. Такая форма руководства войсками, введенная с началом военной реформы, фактически еще существовала в вооруженных силах. Если командир не был членом партии, то военный комиссар наряду с ним возглавлял часть, корабль, соединение. Назначение военных комиссаров вместо помощников по политической части стало все чаще практиковаться с 1933 г., особенно во флоте.
Теперь эта форма руководства распространялась на все вооруженные силы. Какой-либо контроль со стороны комиссара за деятельностью командира исключался полностью, так как с подготовкой новых военных советских командных кадров этого уже не требовалось. Функция контроля военных комиссаров за деятельностью военспецов теперь полностью изжила себя. Однако следует признать, что введение военных комиссаров все же вело к двойственности руководства войсками, что сказывалось в том числе и на его оперативности в чрезвычайных ситуациях.
ЦК партии 10 мая 1937 г. утвердил составы военных советов ведущих округов и Особой Дальневосточной армии. В состав военного совета вошли командующий войсками, освобожденный кадровый работник и начальник политуправления округа. В июле 1937 г. Наркомат обороны обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой ввести в состав военных советов округов секретарей областных, краевых комитетов партии и центральных комитетов партии национальных республик. Такое решение было принято. В связи с этим вместо начальников политуправлений в состав военных советов округов стали входить секретари местных партийных комитетов. В июле ЦК партии утвердил членами ряда военных секретарей местных партийных комитетов.
Позже ЦК ВКП(б) принял решение, чтобы начальник политуправления округа был заместителем члена военного совета из кадровых политработников. Одновременно было решено, что заместителями комиссаров соединений являются начальники соответствующего политоргана.
В Уставе внутренней службы РККА (УВС-37), который был введен в действие приказом наркома обороны СССР № 260 от 21 декабря 1937 г. взамен Временного устава внутренней службы РККА 1924 г., были изложены обязанности военного комиссара. Согласно положениям этого устава военный комиссар полка наравне с командиром является прямым начальником всего личного состава части. Он несет полную ответственность за политико-моральное состояние части, за выполнение воинского долга и проведение воинской дисциплины всем личным составом части снизу доверху, за боевую и мобилизационную готовность, за состояние вооружения и войскового хозяйства полка.
В Уставе указывалось также, что военный комиссар полка обязан оградить полк от проникновения и появления в нем шпионов, диверсантов, вредителей и иных врагов народа, немедленно и решительно пресекая всякие действия, могущие нанести вред РККА. Эти обязанности имели отношение к периоду 1937–1938 гг., когда в РККА проводились массовые репрессии командно-политического состава.
Введение институтов военных комиссаров и политруков вызвало большие перемещения политработников и новые их выдвижения. За 3–4 месяца 1937 г. на вышестоящие должности были назначены более 3000 политработников, причем военкомами и начальниками политотделов корпусов и им равных – 40, военкомами и начальниками политотделов училищ, курсов и морских соединений – 121 человек. Всего за это же время получили перемещение по этой категории 614 политработников.
Однако была еще одна важная особенность этого периода строительства вооруженных сил. В конце 1936 г. и с начала 1937 г. в стране начинаются массированные репрессии против так называемых «врагов народа», которые с середины 1937 г. обрушились на армию и флот.
Репрессии и фальсификация обвинительных материалов против бывших оппозиционеров и инакомыслящих начались задолго до февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б). Массовый характер они приняли уже со второй половины 1936 г. Начались аресты никогда не примыкавших к так называемым антипартийным течениям коммунистов и беспартийных из числа руководящих работников, инженеров, техников, рабочих и служащих почти во всех отраслях народного хозяйства. Арестованных искусственно связывали с оппозиционерами, а имевшиеся в их работе недостатки и упущения объявлялись саботажем, вредительством и представлялись как результат вражеской деятельности оппозиции.
Начало массовым репрессиям в стране и вооруженных силах положили два пленума ЦК ВКП(б). Первой вехой в развязывании этих репрессий стал декабрьский пленум ЦК партии 1936 г., одной из главных задач которого было создание «дела Бухарина – Рыкова». Этот закрытый пленум, о работе которого не сообщалось в печати, проходил 4 и 7 декабря 1936 г. В промежутке между этими днями состоялось последнее заседание VIII чрезвычайного съезда Советов, на котором 5 декабря была принята Конституция СССР.
Пленум обсудил доклад наркома НКВД Н.И. Ежова об антисоветских троцкистских и правых организациях. Ежов назвал цифры, характеризующие число арестованных «троцкистов» в некоторых регионах: свыше 200 чел. – в Азово-Черноморском крае, свыше 300 чел. – в Грузии, свыше 400 чел. – в Ленинграде и других местах. Во всех этих регионах, как следовало из доклада Ежова, были раскрыты заговорщические группы, возглавляемые крупными партийными работниками.
Докладчик назвал фамилии главных фигурантов дела и указал, что Сокольников, Пятаков, Радек и Серебряков входили в состав «запасного центра», являясь одновременно «замещающими членами» основного центра, «на тот случай, если основной центр будет арестован и уничтожен». Заполняя «пробелы» предыдущего процесса, Ежов утверждал, что «троцкистско-зиновьевскому блоку» не удалось развернуть вредительскую деятельность, тогда как «запасной центр» провел с 1931 г. «большую работу по вредительству, которая многое испортила в нашем хозяйстве». Пленум принял решение более полно расследовать «преступную деятельность» «запасного центра».
Решения февральско-мартовского пленума ЦК партии обосновали дальнейшее разворачивание массовых репрессий в стране. Собравшийся в конце февраля и начале марта 1937 г. пленум ЦК ВКП(б) обсудил следующие вопросы: «Дело тт. Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова» (докладчик Н.И. Ежов); «Об уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» (докладчики В.М. Молотов, Л.М. Каганович и Н.И. Ежов); «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» (докладчик И.В. Сталин).
Оперируя сфальсифицированными органами НКВД показаниями ряда арестованных, Ежов обвинил Бухарина и Рыкова в том, что они создали контрреволюционную организацию правых и «встали на путь прямой измены Родине, на путь террора против руководителей партии и советского правительства, на путь вредительства и диверсий в народном хозяйстве».
Часть сфальсифицированных материалов в виде двух томов копий протоколов допросов 26 арестованных, содержавших всевозможные измышления об антисоветской деятельности Бухарина и Рыкова, раздали участникам пленума. Необходимо также иметь в виду, что оба бывших члена Политбюро ЦК ВКП(б) в течение нескольких месяцев перед пленумом подвергались в печати усиленному шельмованию как союзники троцкистов и зиновьевцев.
Пленум принял решение исключить Бухарина и Рыкова из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из рядов ВКП(б), передать дело Бухарина и Рыкова в НКВД. В тот же день Бухарин и Рыков были арестованы.
Дальнейшая работа пленума проходила под знаком разоблачения скрытых троцкистов, зиновьевцев, правых и иных двурушников, выявления шпионов, диверсантов, вредителей и террористов, которыми якобы сильно засорен партийный, советский и хозяйственный аппарат.
С докладом по вопросу «Об уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» по народному комиссариату тяжелой промышленности СССР на пленуме выступил председатель СНК СССР В.М. Молотов (докладчиком намечался Г.К. Орджоникидзе, который за 5 дней до пленума покончил жизнь самоубийством). Молотов обвинил партийных и хозяйственных руководителей в политической близорукости, делячестве, обывательской беспечности и утверждал, что вредители имеются во всех отраслях народного хозяйства, во всех государственных организациях. Сообщив пленуму, что с 1 октября 1936 г. по 1 марта 1937 г. в различных наркоматах и ведомствах, не считая НКВД, НКИД и НКО, осуждены 2049 человек.
Выступивший вслед за Молотовым с докладом о положении дел в Наркомате путей сообщения СССР Каганович заявил, что на транспорте сплошь орудуют шпионы, диверсанты и вредители и что «мы не докопались до конца, мы не докопались до головки шпионско-японо-немецко-троцкистско-вредительской, не докопались до целого ряда их ячеек, которые были на местах».
Каганович сообщил пленуму, что работавшие в прошлом три наркома, семь заместителей наркома и 17 членов коллегии Наркомата путей сообщения оказались контрреволюционерами, что они создали и оставили после себя кадры враждебных элементов, количество исключенных из партии на транспорте составляет 75 тысяч человек, имеются предприятия, где исключено более половины партийной организации. В политотделах разоблачено 299 троцкистов, в аппарате НКПС – 220 человек, на дорогах разоблачены и арестованы в 1934 г. – 136, в 1935 г. – 807, а в 1936 г. – 3800 троцкистов.
ebooksa