— Юлия?! — Теперь Данилов был окончательно сражен. — Она здесь, в Париже? Что с ней?
— Это невыносимо! — прошептала женщина, сжимая в отчаянии руки. — Вы совершенно ничего не соображаете! Откуда вы взялись на мою голову? Я последний раз спрашиваю…
— Ладно-ладно, я иду, — сдался он. — Но это так неожиданно… Разве Юлия не улетела? Я полагал…
— Все изменилось, — оборвала его женщина. — Скорее!
Убедившись, что Данилов покорно идет за ней, женщина неожиданно направилась к стойке и, подарив хозяину дежурную, но яркую улыбку, спросила, как бы призывая громилу в сообщники:
— У вас тут есть второй выход? Не возражаете, если мы им воспользуемся?
Толстяк не стал возражать, только пошевелил доброжелательно усами и молча повел странную пару к черному выходу. У Данилова голова шла кругом.
Черный ход вывел их в какой-то уютный тупичок, в котором стояла маленькая красная машина-кабриолет с поднятым верхом — кажется, это был «Порше». То, что автомобиль принадлежал его спутнице, Данилов понял даже чуть раньше, чем женщина решительно уселась за руль и столь же решительным жестом предложила ему занять место рядом.
Нельзя сказать, что Данилов совсем не думал о подвохе. Где-то на задворках мыслей давала знать о себе легкая тревога, но пока все шло достаточно благополучно, и он надеялся, что успеет среагировать, если вдруг это благополучие закончится. К тому же его любознательная журналистская натура, как всегда, брала верх над осторожностью. Неизвестная женщина, впервые прозвучавшее вслух имя Юлии, интрига, закручивавшаяся на глазах, — этот поток увлекал Данилова, точно щепку. И была еще одна саднящая мысль — а что, если и в самом деле Юлия не улетела в тот день и попала в беду? Кто знает, может быть, она действительно сейчас рассчитывает на его помощь? Но какую помощь он способен оказать, если не в состоянии защитить даже себя? Все эти вопросы бурлили в голове Данилова, но не находили разрешения. Да и события развивались слишком быстро, чтобы можно было привести мысли в порядок. Незнакомка в красном стартовала так мощно, будто собиралась взять приз на городских гонках, и автомобильчик довольно резво помчался по замысловатому маршруту, известному только его хозяйке. Цель поездки Данилов выяснять не стал, попытавшись для начала узнать хотя бы имя женщины.
— Можете звать меня Сильвией, — не поворачивая головы, процедила незнакомка.
Вскоре Данилов сообразил, что они едут по улице Сен-Дени и что Сильвия, или как ее там, чувствует себя здесь как дома. Наконец за каким-то углом обнаружился старый пятиэтажный дом с большими окнами и глухой дверью, к которой вело высокое уединенное крыльцо. Сильвия затормозила возле этого дома и сразу же направилась к крыльцу, полностью уверенная, что Данилов последует за ней. Она даже не оглядывалась, пока не отперла дверь ключом, который достала из своей сумочки. Данилов и правда шел за ней, точно ребенок за дудочкой сказочного крысолова. Перед тем как подняться на крыльцо, он все-таки осмотрелся, но ничего особенного не заметил. Улица была тихая, вся в зелени старых деревьев, с чопорными фасадами и немногочисленными прохожими, которые при всей двусмысленности ситуации все же не показались Данилову похожими на злодеев.
— Идемте же! — нетерпеливо позвала женщина.
Данилов вошел вслед за ней на площадку первого этажа, освещенную сумрачным светом, льющимся из высокого узкого окна, затянутого снаружи плетями дикого винограда. Здесь имелась каморка для консьержа, но самого консьержа в ней не было. Наверх уходили ступени широкой лестницы с витыми перилами. И еще здесь был лифт, старинный, с металлической сеткой, с гремящими металлическими воротами, с кабиной из потемневшего дерева.
Сильвия проигнорировала лифт и сразу направилась к лестнице. На Данилова она почти не смотрела, похоже, была полностью уверена в своей власти над ним. Данилов не испытывал страха, хотя наглухо захлопнувшаяся за спиной входная дверь слегка его встревожила. Было в этом плотном металлическом щелчке что-то от краткого лязга мышеловки. Кто ждет его наверху? Дом многоквартирный, но какая, в сущности, разница? Вряд ли соседи придут ему на помощь, если парочка громил захочет перерезать ему горло. Профессионал сделает это бесшумно и быстро. Или они предпочтут еще один небольшой укол? Это были разумные доводы, но имя Юлии перетягивало их. Давала о себе знать старая любовь? Вряд ли. Данилов вспомнил короткую странную встречу в странном кафе. Нет, он уже не испытывал к этой женщине сильных чувств и не мог испытывать. Все осталось в далеком-далеком прошлом. Но вот предать это прошлое Данилов не согласился бы ни за какие коврижки.
Они поднялись на второй этаж, и ничего не произошло. Женщина принялась отпирать дверь в квартиру. Она по-прежнему как будто не обращала внимания на Данилова, словно он был случайным попутчиком, с которым ей совсем скоро предстояло навсегда расстаться. Данилов редко испытывал неловкость в общении с женщинами, но это был именно тот случай.
— И что же, Юлия здесь? — кашлянув, поинтересовался он, понимая, что ответ может быть только отрицательным.
Сильвия наконец обернулась к нему, но за черными очками было совершенно невозможно разглядеть ее глаза. И на слова она тоже не была щедра, оставив этот вопрос вообще без ответа. Данилов и сам догадывался, что сморозил глупость, и Юлии здесь быть не может. Все это глупость с самого начала, и непонятно, как он мог на нее купиться? Юлия давно на другом конце земли, в доме с белыми колоннами и десятью бассейнами. Да, это дорогое ему имя, и оно сыграло роль наживки, но пора бы уже и опомниться. И все-таки он пошел дальше, и опять ничего особенного не произошло. Просто они оказались в просторной светлой комнате, представлявшей собой и гостиную, и спальню, и бог знает что еще. Обстановка показалась Данилову дорогой, но какой-то холодной и, пожалуй, слишком вульгарной. Вряд ли в такой квартире могла вестись спокойная семейная жизнь. Дама в красном явно была не обременена семьей и, скорее всего, вела свободный образ жизни.
Одно было ясно — в квартире никого не было. Это одновременно и успокаивало, и настораживало.
— Что-нибудь выпьете? — довольно равнодушно поинтересовалась хозяйка.
— Пить я не буду, — отказался Данилов, — но мне хотелось бы знать, что мы собираемся делать дальше.