Диана вскинула бровь, чуть изогнула губы. На ее языке это значило: «Что-то не так?»
– Бедный Сережа скоро совсем потеряет голову. Кто же фильм снимать будет?
Диана улыбнулась, положила пальцы на его запястье.
– А ты ревнуешь, Вася? Неужели и впрямь ревнуешь?
Щепкин продолжал смотреть на девушку, не спеша отвечать.
– Что, ничуть? – верно истолковала молчание Диана. – Совсем? Как жаль.
Она убрала руку, взяла бокал со стола, сделала маленький глоток.
– Мне правда жаль. Господи, Василий, как же мне не хватает твоих чувств. Если бы знал…
Тон Дианы как-то не подходил к ее улыбке, и Щепкин ощутил, что девушка говорит совершенно серьезно. Он попробовал сгладить момент шуткой.
– Сейчас все чувства отданы делу. Как-то не хватает их на остальное.
– Если бы только сейчас. Если бы я знала…
– Что?
Диана хотела что-то сказать, но вдруг передумала, бросила на капитана чуть растерянный и какой-то отчаянный взгляд и глубокого вздохнула.
– Ничего. Все в порядке, мой дорогой капитан. Конечно, дело прежде всего. Юбер аллес, как говорят в далекой и враждебной Германии. Что ты хотел узнать?
Перемена в поведении Холодовой была хорошо заметна, но Щепкин не стал заострять на этом внимание, сменил тему.
– У нас все готово. Как только поезд дойдет до точки, начинаем.
– Я тоже готова. Задачу знаю – поднять панику, помешать пассажирам подойти к… месту. Отвлечь внимание, если кто-то полезет вперед.
– И посмотри, кто проявит особое любопытство, – добавил капитан. – Я все же не исключаю, что в поезде есть кто-то из агентов японцев.
Диана мягко улыбнулась.
– Значит, все скоро закончится… А я вдруг захотела посмотреть на Владивосток.