Том 7. Последние дни. Пьесы, киносценарии, либретто. «Мастер и Маргарита», главы романа, написанные и переписанные в 1934–1936 гг.

Дубельт. И Иуда Искариотский, един от обою на десяти иде ко архиереям, да предаст его им... Они же, слышавши, возрадовашася, и обещаша сребреники дати... И было этих сребреников, друг любезный, тридцать! В память его и вам всем плачу.

Меняев. Ваше превосходительство, дайте тридцать пять.

Дубельт. Тридцать пять рублей сумма для меня слишком грандиозная. А за каждое слово из письма, что выпишешь, русское, я тебе заплачу по полтиннику. Ступай! Да смотри лишнего не выпиши.

Меняев выходит. Дубельт звонит. Резко меняется. Напевает: «Буря мглою...» В ту же минуту открывается дверь. Боголюбов.

Погодите, Павел Максимович, одну минуту.

Боголюбов. Ваше превосходительство, срочнейшей важности дело. (Вынимает из кармана бумагу.) У меня копия... Угадать извольте?

Дубельт. И гадать нечего. Письма к Геккерену.

Боголюбов. Ваше превосходительство! Прямо вы колдун! (Подает письмо Дубельту.)

Дубельт. Отправлено?

Богомолов. Завтра утром велел отвезти Никите в голландское посольство.

Дубельт. Так. Благодарю вас, Петр Петрович.

Богомолов. Кроме того, ваше превосходительство, третьего дня я был на завтраке у Салтыкова.

Дубельт. Что новенького говорит старый [врун]?

Богомолов. Шумное собрание было! Грехи! Про государя императора рассказывает так: «видел le grand bourgeois...»

Дубельт. Вы, Петр Петрович, это на отдельной записочке относительно завтрака у Салтыкова.

Богомолов. Слушаю, ваше превосходительство. А кроме того, Петя Долгоруков.

Дубельт. Bancal?

Богомолов. Он самый. Ведь что несет, лоботряс. Вторую ногу переломить ему. Списочек показывал с пушкинского стихотворения.

Дубельт. Брюлловская картина?

Богомолов. Точно так. (Подает бумагу.)