Зомбосвят

За тот неполный день, что Павел провел в обществе крестоносцев, его наспех сформированное мнение о них существенно переменилось. Эти люди вовсе не были отбитыми сектантами, одержимыми верой в какую-то очередную чушь. Точнее говоря, вера имела место быть, но это была практичная вера. Никто из них не грезил небесными кренделями в сказочном раю. Они рассчитывали на счастливую жизнь в этом мире. В мире, который собирались очистить от темных сил в лице зомби и прочих монстров. Павел хотел того же. Еще не поздно было вернуть все в прежнее русло. В очищенном от нечисти мире еще можно было возродить былую цивилизацию. Живых людей, конечно же, осталось очень мало, но это дело поправимое. Что было куда важнее, так это возвратить и сберечь все блага научно-технического прогресса. Вновь запустить уцелевшие электростанции и подать ток в города. Организовать добычу нефти и процесс ее превращения в бензин и солярку. Оживить машины и электронику. И сберечь все это до той поры, пока человечество, вновь расплодившись, не сумеет продолжить так резко и кошмарно прерванный путь.

Но, прежде всего, следовало избавиться от зомби. И если еще вчера эта задача казалась Павлу невыполнимой, то после общения с отцом Серафимом он изменил свое мнение.

Поначалу беседа с предводителем крестоносцев совершенно не нравилась Павлу. И этого святошу, и его паству, он счел шайкой двинутых сектантов. Такие люди всегда всплывали на поверхность в ходе любого события, выходящего за рамки привычного ритма жизни. Будь то стихийное бедствие, эпидемия или техногенная катастрофа, как тут же из всех щелей лезли тараканьими ордами самопровозглашенные пастыри, несущие лютый бред, и глупые люди с кашей в головах, охотно им внимающие. А уж такое масштабное и где-то даже долгожданное событие, как конец света, просто не могло обойтись без массового сумасшествия. И потому, когда речь зашла о способе решения проблемы зомби путем привлечения к этому делу каких-то божественных сил, Павел счел, что им с Костей пора. Исходил из того соображения, что лучше синица в руках, чем ничего. Уж лучше они добудут княжеский коньяк, и хорошо устроятся в новом мире, чем потратят свои жизни на какую-то бесперспективную ерунду.

— Ну, хорошо, — сдался Павел, без тени дружелюбия глядя на отца Серафима, — выкладывайте. Но я хочу сразу предупредить — мы ни на что не подписываемся.

— Я и не склонен кого-то к чему-то принуждать, — ответил тот. — Я всего лишь хочу спасти этот мир.

— Вот так вот, скромненько, — проворчал Павел.

Костя злобно уставился на него, и прошипел:

— Дай же ему сказать!

— Хорошо, пусть говорит.

На самом деле Павел был наперед уверен в том, что ничего путного он не услышит. Он бы прервал эту беседу прямо сейчас, но решил уступить ради Кости. Глядишь, тот одумается, когда услышит бредовую идею новоявленного спасителя мира.

— Все верно, — заговорил отец Серафим, — у нас в наличии нет ни одного святого. Но тут требуется сделать важное уточнение — живого святого.

— Чего? — испуганно переспросил Павел.

— Дело в том, молодой человек, что святые люди, они не такие, как все. Их святость существует не только при жизни, но и после оной. Разве вам никогда не доводилось об этом слышать?

Павел почесал пятерней затылок, и неуверенно произнес:

— Я, откровенно говоря, в этих материях не силен. Вы уж говорите прямо, чтобы поняли даже непричастные.

— Прямо, так прямо, — согласился отец Серафим. — Если прямо, то речь идет о святых мощах. Уж о них-то вы должны были слышать.

Да, о них Павел слышал. Незадолго до зомби-апокалипсиса мощи, то есть фрагментарные останки мертвых людей, якобы наделенные какой-то волшебной силой, приобрели нешуточную популярность среди одухотворенной части населения. Этим мощам приписывались самые разные удивительные свойства, в основном относящиеся к области исцеления от различных недугов. Жаждущие прикоснуться к чудотворным останкам люди выстраивались в длинные очереди, а каждое уважающее себя культовое сооружение спешило обзавестись собственными мощами, дабы обеспечить повышенный приток посетителей. Спрос родил предложение — началось настоящее производство мощей. Тут и там обнаруживались все новые и новые святые, о которых прежде никто никогда не слышал, их могилы раскапывались, кости извлеклись и помещались в ящики со стеклянными крышками. Устраивались туры по городам и весям — мощи разъезжали с гастролями по просторам необъятной, повсеместно имея полный успех. Верящие в волшебные свойства останков поклонялись им, осыпали поцелуями, пили воду, в которую предварительно погружались целебные кости. Павел не слишком интересовался этой темой, но краем уха слышал, что мощи редко представляли собой полное человеческое тело. Обычно это были небольшие фрагменты — ноги, руки, головы, иногда только палец или ребро. Не будучи религиозным человеком, Павел никогда не брался осуждать чужие верования и связанные с ними обряды, но в этом обожествлении мертвечины было что-то неприятное и отталкивающее. Все эти пляски вокруг костей как-то не вязались с христианством, с его идеей бессмертия души в противовес бренности и неважности телесного существования. Так, во всяком случае, казалось Павлу, но он, человек глубоко нерелигиозный, мог и ошибаться, что честно признавал.

Признавал до этого момента. Потому что теперь все изменилось. Теперь это касалось непосредственно его судьбы.

— Я правильно понимаю, что вы рассчитываете победить всех мертвецов с помощью….

Павел запнулся, чуть не сказав — других мертвецов.