– Мы возвращаемся в Цитадель, – сказал Правитель. – Здесь нам больше нечего делать. Один из тэнгу убит…
– Они уходят, Диана, – Навид скрестил покрытые до самых плеч кровью лапы поверх хитиновых грудных пластин и подошёл ближе, переступая через разбросанные по берегу обломки деревянных лодок и по щиколотку утопая в песке.
Его фигура на мгновение расплылась в воздухе, постепенно вновь приобретая человеческие черты. Длинный извилистый шрам тянулся через перебитый нос вниз по широкой щетинистой скуле; чёрные, как вороново крыло, кудрявые волосы казались почти бесцветными от осевшей на них пыли и водяных брызг.
Диана подняла голову и успела увидеть, как извивающийся, словно огромный безголовый червь, черный рой, напоминавший с этого расстояния просто гигантскую стаю каких-то крупных птиц или насекомых, закрутился в высоте бешеным торнадо и затем ослепительно вспыхнул, растворяясь в лучах солнечного света.
Она чувствовала, как сознание против воли начинает мутиться. Женщине мерещилось, что всё пространство вокруг навсегда пропиталось запахом свежей крови, как на скотобойне; острые камни, перекатывающиеся вдоль линии прибоя, казались ей похожими на обломки мелких чёрных костей, выброшенные на берег розовые морские звёзды – на останки чьих-то разрубленных тел.
Диана всё ещё продолжала держать голову Алекса на своих коленях.
На мужчине не было никакой одежды – обратный переход явно происходил, когда он, отброшенный на берег дикой энергетической волной, уже потерял от боли сознание. В белках неподвижно открытых глаз, под которыми залегли глубокие коричневые тени, полопались все сосуды, так что те сделались почти полностью красными. Русые волосы были покрыты тёмными обгорелыми струпьями, щёки на пепельно-сером лице ввалились; десяток длинных, глубоких рваных ран тянулся вниз по его животу, а всё тело покрывали иссиня-чёрные влажные пятна, похожие то ли на ожоги, то ли просто на куски содранной кожи…
– …он… принял всё на себя? – Навид порывисто опустился на колени около Алекса, торопливо прикладывая покрытые волдырями ожогов пальцы правой руки к ямочке у того между ключиц.
– Да… – Диана закусила губу. – Да, он… он блокировал… взрыва не было… но теперь…
На глазах у женщины выступили слёзы.
– Алексей… – Пуля тоже неловко склонилась над мужчиной, придерживая правой рукой располосованную почти до кости левую. Лицо её было белым как полотно, тёмные складки около губ походили на глубокие трещины; Диане показалось, что седые волосы на макушке женщины чуть опалены. – Он не дышит, Навид…
Изо рта Алекса тянулась вниз по щеке густая клейкая ниточка крови, перемешенная с пузырьками мутной слюны.
– Хаук сильный… он не может… – Диана всхлипнула.
– Не время, Искра! – Навид коротко сжал Алексу виски, прислушиваясь, и затем хрипло скомандовал: – Руки! Давайте мне все сюда свои руки, быстро…
Её дрожащие от слабости ладони и ладони Пули одновременно легли на грудь мужчины, и две усеянные глубокими кровоточащими порезами пятерни Навида тоже опустились сверху.
Пространство вдруг разом пронзили словно бы сотни извивающихся водяных знаков, которые проступили в воздухе и на лицах окружавших Диану ни-шуур. Хрупкие нитевидные линии вокруг её измученных запястий засветились лиловато-белым, а потом это призрачное, рассеянное белесое свечение быстро-быстро поползло вниз, и женщина ощутила, как руки ей сперва обожгло, а потом накрыло волной онемения, будто бы она опустила их в кастрюлю с кипящей водой.
– Терпеть! Никаких блоков! – это было последним, что Навид ещё произнёс вслух, прежде чем он зажмурился, непроизвольно выпуская когти на снова сделавшихся почти что звериными пальцах, плотно прижатых к их лежащим друг на друге ладоням.
А потом весь мир вокруг Дианы померк, мигнул и на секунду опрокинулся, как отражение в гигантской водяной капле. В воздухе закружились тонкие струйки дрожащей золотистой пыльцы, и женщина почувствовала, как по её рукам – или уже сквозь её руки – стремительно утекает что-то невидимое, солоноватое, горячее, словно слёзы или кровь.
Она с трудом попыталась сфокусировать взгляд на своих пальцах. Песок под обломанными ногтями, подсыхающая соль на коже, частый пульс на запястьях… Зацепиться за осязаемое внезапно сделалось необыкновенно сложно. Солнечный свет, сорвавшийся с высоты, ощутился шпагой, а сама она была шпагоглотателем; трахею прострелило болью, мир вокруг утонул в россыпях плывущих перед глазами огненно-фиолетовых пятен. Краем глаза Диана увидела, как болезненно хмурит чёрные брови Навид, как Пуля кривит посеревшие, сжатые в нитку губы и как расширяются во всю радужку зрачки её тёмно-синих, глубоко запавших глаз.
Вдох, и ещё один вдох, и ещё…
ebooksa